Сладких снов

— Ох, хорошо, — уступила я, потому что мы говорили о спокойствии. Обо мне под его «присмотром» мы поговорим позже.

— Мы закончили? — спросил он.

— Это ты позвонил, — напомнила я.

— Мы закончили, — буркнул он и отключился.

Господи, если бы он не был таким красивым, сильным, иногда милым, не имел «Харлей», эту бороду, привычку перебирать мои волосы, не выглядел так хорошо в джинсах и не был бы так невероятно хорош в постели, он бы того не стоил.

Но конечно, все это у него было. Поэтому, к сожалению, он стоил.

Я едва коснулась головой подушки, как мой телефон зазвонил.

Быстро, надеясь, что звонок не разбудил маму, я нажала кнопку под экраном, на котором высветилось «Капитан», и приложила телефон к уху.

— Привет, — прошептала я.

— Твоя мама спит? — спросил он.

— Да.

— Как папа?

— Румянец вернулся, он уже встает с кровати, становится энергичнее, все хорошо.

— Хорошо, — мягко сказал Тейт.

— Как ты?

За несколько последних наших ночных разговоров я узнала, что благодаря прошлой работе Тейта полицейским и нынешней работе охотником за головами у него есть связи в полиции Шантела. Один из агентов ФБР, занимающихся этим делом, также удачно для Тейта, оказался огромным футбольным фанатом, а вишенкой на торте стало то, что он выпускник Университета штата Пенсильвания и помнит Тейта. По этим двум причинам Тейту позволили участвовать в расследовании в качестве «консультанта», что необычно. Другими словами, они делились информацией с ним, а он рассказывал им, что знает.

Проблема состояла в том, что обе стороны знали немного. На самом деле, совсем ничего.

— Ветер, — ответил Тейт на мой вопрос.

— Что, прости? — спросила я.

— Он как ветер в поле. У нас нет ничего. Никаких зацепок, никаких идей, и он действует не по схеме, может ударить в любое время.

— Да, но ты сказал, что все жертвы были похожи на Тоню, — напомнила я. Он действительно так говорил. Он говорил, что все женщины были Тониного возраста, по имеющимся сведениям, одевались как она и перед смертью вели себя как она. Четверо, включая Тоню и недавно убитую женщину, работали официантками в барах, трое — стриптизершами, и одна была проституткой.

— Да, они повсюду расставили людей, предупреждают жителей. Но если он захочет убить, он найдет кого.

— Точно, — прошептала я, потому что это было одинаково жутко и страшно.

— Какие у тебя планы? — спросил Тейт, и я вздохнула.

Я находилась на перепутье. Я разговаривала с Кристал, и она сказала, что я могу отсутствовать столько, сколько понадобится.

Это было бы очень любезно с ее стороны, если бы она не закончила наш разговор фразой: «Мне-то какое дело, мне же не платить тебе, пока ты дома». Таким образом она дала мне понять, что я в неоплачиваемом отпуске.

Меня это устраивало. Мне нужно побыть здесь, проследить за всем, прополоть мамин палисадник, подстричь двор (мне потребовался целый день, чтобы подстричь лужайку перед домом, поляну через дорогу около увитой виноградом беседки и прополоть сорняки повсюду, даже вокруг пруда — Тайлеру надо привезти своих подопечных в Индиану и заставить заниматься этим, получится убойная тренировка), убраться в доме, возить маму по делам и навещать папу.

Но папа шел на поправку, а значит, становился непоседливее. Он хотел выйти из больницы. Он не любил находиться взаперти. Еще день-два — и он полезет на стену.

Но я также ощущала необходимость вернуться домой в Карнэл. Я начала новую жизнь там, она мне нравилась, и я скучала по ней. По Бетти и Неду, по бассейну, по «У Баббы», по Джиму-Билли, по походам в гости к Санни и Шамблсу, по их угощениям, по Венди, по Холли в цветочном магазине — я даже скучала по тренировкам у Тайлера.

И потом, там был Тейт.

Я хотела поехать домой.

Мама тоже хотела, чтобы я поехала домой.

— Нужно продолжать жить дальше, милая, — сказала она. — И тебе тоже.

— Я могу остаться на время.

— Я знаю, что можешь, но там не моя жизнь, а здесь не твоя, — ответила она.

— Но тебе нужно...

— Научиться справляться с тем, что есть и что случится потом. Ты не можешь остаться навсегда.

Это правда. Я не могла. Я любила маму с папой, Каролину с Маком, штат Индиана и нашу ферму и провела десять лет, скучая по ним и мечтая вернуться.

Но теперь моя жизнь в Карнэле.

Мама взяла меня за руку и сжала ее.

— У нас все будет хорошо, милая, так что ты можешь возвращаться домой к Тейту и привезти его сюда, когда мы сможем принимать гостей. На Рождество. Я приготовлю ему свою куриную лапшу, и вы сможете покататься на коньках по пруду.

Я попыталась представить Тейта на коньках. Но картинка у меня в голове никак не хотела складываться, скорее всего потому, что крутизна Тейта протянулась через четыре штата и помешала этому.

— Мама считает, что я должна ехать домой, — сказала я Тейту.

— Она права, Крутышка.

— Но я могла бы остаться еще. Думаю, им нужно...

— Продолжать жить своей жизнью, детка, и эту жизнь ты не делишь с ними. Им нужно научиться жить без тебя, подстригающей их лужайку.

— Они мои родители, — напомнила я.

— Ты переезжаешь домой?

— Нет.