Сладких снов

– Я занималась всем, что только возможно здесь, в этой стране… Преступлениями, я имею в виду. Поначалу все шло хорошо, пока однажды я не увидела ваше лицо, Гренс. Я имею в виду, что привыкла работать одна, а когда увидела вашу реакцию… Я поняла жизнь этой девочки. Именно так, Гренс.

Голос зазвучал увереннее, как будто гнев придавал ему силы.

– Эти люди… Нет, я не могу назвать их таким словом… Эти нелюди… Держатся вместе, перенимают опыт, учатся друг у друга. Все эти чаты, разговоры, на которые я выхожу… Педофилы – это узкий круг, Гренс. Ты пробовал это и это? Нет, так далеко мы пока не зашли. Окей, но когда, как ты думаешь? Думаю, через месяц, когда она созреет. И все время эти психологические расчеты… Проработка, уговоры… Медленное, но верное смещение границ, все дальше и дальше…

Прикосновения, физический контакт – с этим у Гренса всегда были проблемы. Вечные страхи, что он делает не то, что заходит слишком далеко или наоборот… Но сейчас Гренс очень хотел бы знать, что будет более правильным: положить руку на плечо или на предплечье датской коллеге? Может, осторожные объятия? Похоже, Бирте нуждалась в чем-то подобном.

– Это как отчим на первом допросе, – продолжала она. – Все хотел доказать, что он нормальный человек. Вот и там, Гренс, в чатах. Это то, чем они там помимо прочего занимаются, ищут подтверждения своей нормальности. Я не одинок в своем извращенном мире. Но если он или она такие же, как и я, то это не извращение, а норма.

В этот момент Гренс наконец решился.

Он обнял Бирте.

И та не только не увернулась и не отскочила в сторону, но и как будто успокоилась в его объятиях. Гренс вдруг понял, что ею двигало. Что давало Бирте силы день ото дня составлять карты извращенного мира, населенного заблудшими людьми. И когда они смотрели друг на друга, ни слова не говоря, оба думали об одном. Безнаказанное насилие в отношении маленькой девочки будет усугубляться. Эскалация – так это называется.

– Скоро у нас будет все необходимое для суда, Гренс. А потом мы займемся и остальными.

Датский эксперт кликнула на папку в левом углу экрана и открыла ее.

– Не буду показывать все, но на тех фотографиях, что я собрала, девочка одета.

Пятнадцать штук, и в центре каждой – Катрине с табличкой в руке. На табличках мужские имена и приветствия по-английски, и только последняя по-немецки.

«Привет, Пол!»

«Спасибо, Майк!»

«Большое спасибо, Дитер!»

Надписи сделаны маркером от руки.

– Те, к кому это обращено, все понимают. Предполагается, что она будет контактировать со всеми ними. На других фотографиях – вы видите, Гренс? – она с подарками, за которые благодарит. В платьях, в которых тот или тот хотели бы ее видеть. Пленочный фотоаппарат для новых съемок. А там она с собачьим поводком и фаллоимитатором – тоже подарки для исполнения желаний заказчиков. И за них она тоже должна благодарить.

Больше Бирте не давала волю гневу. Не показывала чувств, стараясь следовать решению, которое приняла однажды много лет назад.

Контролировать, не попадая под контроль.

– Но мы найдем их. Выследим, одного за другим.

Ее лицо не выражало ничего, кроме сосредоточенности.

– Мы представим доказательства, от которых они не отвертятся, эти Полы, Майки и Дитеры. Никакие псевдонимы им не помогут. Мы разорвем этот круг педофилов.

Поздний вечер в небольшом датском городке. Немного накрапывает, по-осеннему задувает. Очень тихо. Эверт Гренс бредет по безлюдной улице. Дождь кончился, но это как будто не имеет никакого значения. Народ предпочитает отсиживаться по домам.

Эверт Гренс на удивление легко шагает и ясно мыслит, несмотря на почти бессонную ночь. Нет и намека на головокружение или рассеянность. Гренс как-то сказал Вильсону, что на плаву его держит работа. Сейчас бы добавил: и надежда. Именно она сейчас в большей степени придавала Гренсу силы. Она и еще две девочки, которых Гренс никогда не видел, но пытался найти.

Вот и сейчас, сворачивая во внутренний двор с главной улицы по направлению к старому дому с облупившимся фасадом и квартире на втором этаже над пекарней, Гренс хорошо чувствовал, что им движет – надежда. Каждый раз, когда Бирте удавалось восстановить логин страницы в чате или открыть новые фотографии, Гренс возвращался сюда для очередного обыска дома и сбора улик. На этот раз он пришел за двумя куклами и платьем с золотыми блестками.

С каждым новым визитом трехкомнатная квартира выглядела все более заброшенной.

Никто из тех, кто еще совсем недавно жил здесь, не должен вернуться обратно.