Слабак, или Месяц после смерти

- Я просто… не могу понять. Почему ты выбираешь не нас? Почему ты скрываешь что-то? Я же чувствую - у тебя есть какие-то соображения насчёт… насчёт Того-Кого-Нельзя-Называть, но ты молчишь. Выходит, не доверяешь нам? Ладно, я ещё могу как-то смириться с таким положением вещей, хотя знал бы ты, что творилось с Гермионой, когда мы услышали, как Тёмный Лорд заявляет, будто убил тебя! Я думал, не удержу её - она готова была бежать кнарл знает куда, в Запретный Лес, к Пожирателям, к кому угодно, лишь бы убедиться, что это неправда! А уж когда тебя принёс Хагрид… Дьявол тебя побери, Гарри, когда ты ожил, она так обрадовалась, что сразу тебя простила. А я… Ты сказал - нам нельзя в бой, у нас своя задача. И мы, как последние трусы, по углам искали дурацкие штучки с частичками души, потому что верили тебе. Я мог… я мог отомстить за Фреда! Стоять рядом с тем же Перси - Перси, которого все в нашей семье немножко презирали, по-настоящему сражался, а я… Если бы у меня была возможность хотя бы погибнуть за дело! Но нет - когда пришло время, ты даже не вспомнил о нас, которым тоже хотелось бы совершить что-то достойное после так бесславно потраченного времени. Ты просто оставил нас жить, завернулся в свой скорбный плащ самопожертвователя и утопал в рассвет, не оглянувшись - мол, разбирайтесь со своими жизнями сами. Ты оставил меня у разбитого корыта, хоть это-то ты понимаешь?.. Да нет, откуда. Это же не тебе приходится каждый день смотреть в мамины заплаканные глаза - кажется, они спрашивают, почему я жив и ничего не делаю? Не тебе приходится видеть Джорджа - то, как он заставляет себя сползать с кровати и идти на работу, как он закрывает двери магазина и растерянно стоит над разложенными на столе их с Фредом незаконченными разработками, перебирает какие-то штучки, точно гладит их, а сам - как… как пустое ведро: ударь по нему - он даже не почувствует, только звон пойдёт. Я рядом с ним - никому не нужный кусок… кусок дерьма. Он меня едва замечает: «А-а, малыш Ронни… Вот так вот всё и закончилось, малыш Ронни. Странно, да? Пойдём, Ронни, выпьем - за упокой нашей души…». А вечером он вдрабадан пьяный, и я тащу его домой, а там на нас смотрит мама, и Джинни поджимает губы - как будто я виноват, я его напоил, а что я могу сделать? И папа… отворачивается и прячет лицо. Флёр капризничает, её всё время тошнит, она рычит на всех и собачится с Джинни. Билл носится как проклятый, стараясь всех примирить, и ещё у него какие-то неприятности на работе… Вчера заявилась Мюриель, и я уж подумал - мы сможем съехать из Шелл-коттеджа и опять поселиться у неё. Но мама только ещё пуще разругалась с тётушкой - та, видите ли, какую-то ерунду сказала о папе… У нас как будто что-то сломалось. Очень-очень важное. А я не могу найти и понять, что именно. Думаю, нам бы пошло на пользу, если бы мы смогли разъехаться и пожить не в такой тесноте, но куда? Я устал как тысяча крапов, я понятия не имею, что делать, а ты… ты скрываешь что-то, ты опять собираешься куда-то один. Ну конечно, это же ты герой и всё такое, это тебе пророчеством предназначено сразить Того-Кого-Нелья-Называть, а мы только вспомогательный материал. Так что тебе можно то, чего нельзя простым смертным. Бросать мою сестру, когда ей и так тяжело. Пренебрегать мной и Гермионой. Пропадать на несколько дней. Развлекаться с девочками. Даже вытаскивать откуда-то хорька - будто это он твой лучший друг, а не… эх, да чего там!..

- …Всё?

- А?.. Ну да, всё, наверное.

- Так. Для начала - я рад, что ты выговорился.

- Думаешь, мне стало легче? Ошибаешься.

- Легче - не легче, но мне не нужно больше повторения ситуации с медальоном, когда тот играл на твоей мнительности. Ты слушал весь бред, который он нёс, надеясь овладеть тобой, а я стоял и не мог угадать, кого ты ударишь мечом - его или меня.

- Гарри! Да я бы никогда… тебя…