Читаем Слабак, или Месяц после смерти полностью

- Патрон послал наш отряд в Аппер-Флегли с заданием напасть на семью Доджа. Мы там пробыли не менее получаса. Пусть дом чуть в стороне от остальных, всё равно посёлок - в пределах видимости, и Морсмордре над крышей исправно подвесили. Потом все Пожиратели ушли, а мы с Поттером ещё минут двадцать торчали в конюшне, ждали, пока сработает порт-ключ. И за всё это время никто - понимаешь, Грейнджер? - никто, кроме Гарри, не пришёл на помощь семье своего соседа. А ведь там живут волшебники, а не беспомощные магглы! Хоть некоторые из них помнят, что палочкой можно не только увеличить член, но и сражаться? Даже авроры не появились! Видно, и там Лорд успел взять всё под контроль после смерти Грюма… А завтра в такое же точно положение может попасть и моя семья…

- Ты говоришь о нападении семнадцатого мая? Так ты тогда… погиб? И Гарри был там?

- Он сказал, что совершенно случайно увидел Метку.

- И, конечно, сразу рванулся в бой. Как на него похоже!..

- Грейнджер, он и правда умирал? Тогда, возле Хогвартса?

- Правда. И большое чудо, что вернулся.

- …но всё равно.

- Что всё равно?

- Всё равно я никогда не стану белым и пушистым… Ну чего ты таращишься?

- Думаю, не предложить ли свои услуги по трасфигурированию. Помнится, в обличье хорька ты именно такой - и белый, и пушистый.

- Ага. Красноглазый и кусачий… Но я Малфой. А он - Уизли. Ласка - разве не от слова «ласковый», а?

- Драко… они сами разберутся.

- Разумеется, сами… А Корбэй-то эта хоть симпатичная?

- Ну-у… ничего так.

- В конце концов, Поттеру восемнадцать.

- Рону, между прочим, тоже.

- Так, может, проблема Уизела в воздержании? Не от этого ли он ещё бесится? Ты там контролируешь процессы у рыжего?

- А вот это уже совершенно не твоё дело! До свидания, Малфой.

- Обиделась?

- Да!

- Не обижайся. Был бы я твоим парнем - вряд ли бы смог контролировать и себя, и процессы.

- Слушай, занятная вещь: вот ведь знаю, что врёшь, а всё равно приятно слышать! Где ты научился так качественно навешивать лапшу на уши?

- Приходи ночью на сеновал - всё тебе расскажу!

- Вж-жик! Он не только расскажет, он ещё и продемонстрирует. В показательной части Малфои тоже оч-чень большие специалисты.

- И не стыдно греть уши, бабушка? В вашем-то возрасте!

- А вы не болтайте около меня о том, о чём мне не следует знать.

- Логично… Ну как, милая Гермиона, мне вас ждать сегодня ночью?

- Думаю, в ближайшие несколько лет я буду занята, особенно по ночам.

- Что ж, тогда придётся отложить свидание на несколько лет. Но если вдруг в вашем расписании появится окошко - дайте мне знать.

- Всенепременно, мистер Малфой.

- Всего вам наилучшего, милая Гермиона… Грейнджер! Ты не для пожатия должна руку протягивать, а для поцелуя. Переверни. Вот так вот. До свидания, милая Гермиона, бабушка. Хлоп!

- Позёр. Хамло. Змеюка ядовитая. Но умеет же произвести впечатление, когда хочет, а?

- Вот именно - когда хочет! Только к чему ему тратить усилия на таких, как ты, выше моего понимания! Вж-жик!

- Пойду-ка погляжу, не переубивали ли друг друга мои лучшие друзья. Как всё встало с ног на голову. Малфой бросается на Рона из-за Гарри! Мило, ничего не попишешь…

* * *

- Гарри, я, наверное, действительно погорячился…

- Наверное.

- Не надо было этого говорить. При Малфое.

- Угу.

- Но ты же понимаешь, что я сказал правду?

- О господи, Рон, да что же, в конце концов, тебя так торкает? Знаешь, мне даже стало казаться, что ты всё ещё носишь на себе хоркрукс - тогда тебя крыло примерно так же.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное