Сквозь толщу лет

Поверх серого плетения черными искрами проносятся легкие длинноногие катаглифис — как эти великаны муравьиного мира пустыни именуются в специальных книгах, фаэтончики или бегунки — как их называют попроще. Чем ближе к муравейнику, тем больше бегунков, тем оживленнее они снуют. Горловина входа очень широка, в нее свободно пройдет орех. И все же каждый ход заполнен кишащим месивом ножек, телец, голов, усиков. Муравьи-фуражиры спешат на охоту, а навстречу им другие уже волокут зернышки и семена, трупы жучков, мошек, обломки тела ос.

Выброшенный изнутри мельчайший песок окружает входы в муравейник первым светлым кольцом.

Значит, и в этой пустыне есть своя неброская флора, своя не сразу обнаруживаемая фауна — жизнь, открывающая себя лишь при ближайшем рассмотрении. А если заглянуть поглубже? Если, например, вскрыть один из пологих холмиков?

С обычной лопатой за дело лучше не браться. Здесь нужны стальной лом, хороший заступ, тяжелая кирка. Надо изо всей силы вогнать лом в вершину купола и сразу отбросить отколовшуюся часть. Под куполом, подставляющим солнцу намертво пересушенную глину, открывается занимающая весь холм и уходящая в глубь грунта пористая губка. Немало здесь также и гнезд без куполов. Земля источена бесчисленными ходами и нишами, и в этих темных сыроватых щелях и камерах копошатся тысячи почти бесцветных насекомых. В самом ничтожном уголке развороченного купола трепещет жизнь, только что вскрытая вторжением лома.

И так в любом из тысяч холмиков на огромной площади между Каракумами и отрогами Копет-Дага.

Откуда эта земляная губка под куполом? Как получилось, что все плато покрыто этими буграми? Когда они здесь выросли? Что в этой жаркой, мертвой пустыне поддерживает существование обитателей холмиков? И что это, в конце концов, за насекомые?

Это термиты, натуральные, живые термиты. Крупица того диковинного мира, о котором мы слышали и читали столько неправдоподобных историй.

2. ПОРТРЕТ ГЕРОЯ

Каждый, кто заглянет в глубь термитника и понаблюдает за массой, копошащейся и движущейся в недрах черной земляной губки, не может остаться равнодушным.

Всё в термитнике: причудливый план и рисунок внутренних строений, загадочный материал, из которого они выполнены, безукоризненная чистота камер и коридоров, самый вид термитной толпы на улицах и перекрестках подземной колонии — всё заставляет задуматься свидетеля и очевидца этого удивительного проявления жизни.

Термит может, конечно, одному показаться безобразным, а другому — похожим на жемчужное зерно с капелькой янтаря вместо головы. У насекомого действительно двойственный вид. Оно выглядит беспомощным и в то же время устрашающим, неуклюжим и быстрым, мрачным и вместе невыразительным.

Если, проштудировав по лучшим сочинениям самые детальные описания термитов, попробовать представить себе насекомое, то набросок окажется, скорее всего, очень далек от действительности. И неудивительно: наиболее подробные перечни даже мельчайших деталей не отражают живого впечатления, которое производят термиты. Они будто смонтированы из разных существ, вроде тех полулюдей-полуконей, точнее — коней с человеческой грудью и головой, о которых повествуют мифы Древней Греции.

Термиты — кентавры мира насекомых.

Голова в прочном, как у жука, хитиновом покрове оснащена небольшими подвижными усиками и хорошо заметными жвалами. Талия, которой так славятся осы, муравьи, даже пчелы, у термитов и не намечена. Брюшко продолговатое, у одних совсем светлое, у других более темное; часто оно размечено наверху вдоль середины беспорядочным узором пятнышек. Перепончатый мешок брюшка начинается от груди и очень напоминает последние сегменты тела голой гусеницы, личинки или какого-нибудь мотылька. Неожиданными при таком сочетании частей выглядят три пары довольно длинных и тонких, как у бабочки, членистых ножек.

Сходство это чисто внешнее: термит не имеет отношения ни к жукам, ни к бабочкам и никогда не бывает личинкой в настоящем смысле этого слова.

У большинства высших насекомых каждая особь, развиваясь, проходит полное превращение. Выйдя из яйца растущей личинкой, она становится затем спящей куколкой и наконец полновозрастным, совершенным насекомым — имаго.

Термит не бывает ни безногой личинкой, ни спящей куколкой. Выклюнувшаяся из термитного яйца живая точка — это термит в миниатюре, подвижный, бегающий не хуже взрослого. Под лупой можно увидеть голову с усиками (в них, правда, всего одиннадцать-двенадцать члеников, почти вдвое меньше, чем у взрослого), грудь с тремя парами бегательных ножек, а на концах их четырехчлениковые лапки. Брюшко отличается безупречным молочно-белым цветом. И все же это еще только термитик. Чтобы стать взрослым, он должен подняться по лестнице превращений из пяти-шести ступенек.

Однако обитатели подземного селения различаются между собой не только размерами, а и строением, ролью и местом в жизни семьи.