Сквозь тернии

— Нет, не слушай его! — Светлана бросилась к трону, но наткнулась на невидимую преграду. Девочку откинуло прочь. Она отлетела к одному из сталагмитов, но всё же осталась в сознании. — Он врёт! Он не знает истины, или просто не хочет её открывать! Если бы было иначе — не зажигались бы новые звёзды! Не было бы вообще ничего! Так устроен мир! Я знаю, — Светлана поникла.

Аверин злобно глянул на существо.

— Никакие вы не боги — вы иуды! Вы задуваете «искры». «Искры», которые должны были воссиять на небесах, чтобы даровать свет заблудшим, отогревать «слепцов». А пока этого не произошло, Тьма неизменно будет наступать. Так как все мы — и есть Тьма. А потому, бежать просто бессмысленно — от себя не убежишь. А теперь подумай, во что эволюционируете вы сами… — Аверин грустно улыбнулся. — Это и есть плата за обретённое бессмертие? Мрак.

Запертый раскатисто засмеялся.

— Неужели бы ты сам смог отказаться от возможности жить вечно?

Аверин сплюнул.

— На кой чёрт мне оно сдалось. Вечный бег по прямой или кругу непонятно от чего или зачем. Куда лучше там, — он глянул вверх, но взор утонул во вращающейся дымке, — на небесах. Особенно когда ты сам понимаешь собственную значимость. Ты порождаешь миры, несёшь в них свет и эмоции. Просто наблюдаешь жизнь. Вот истина, которую никогда не познать вам. А душа, она и без того бессмертна. Не важно, что именно она окутывает, важно отношение. Не твоё собственное, а постороннее. Думаешь, светилу не приятно слышать, когда поутру к нему обращается проснувшийся путник? Или мальчишка щурится и машет рукой по дороге в школу… А может, во время заката кто-нибудь стоит на балконе своей квартиры и думает о том, как же прекрасно, что сегодня был солнечный день! Хм… — Аверин улыбнулся. — Разве стоит ваше бессмертие всего этого? Ответ очевиден: нет. Вы ниже всего человечества, потому что вы кончены. Даже не смотря на эфемерное бессмертие тела. А у нас… у нас ещё есть надежда. Есть свет, который будет сиять, даже если вдруг погаснет Солнце! Свет, победивший мрак.

Запертый молчал.

Аверин почувствовал, что его больше ничто не держит — тут же выпрямился.

Сзади подошёл Колька.

— Ты его победил.

Аверин отрицательно качнул головой.

— Вовсе нет. У него нет чувств, его душа — мертва. Взывать попросту не к чему.

Колька повесил голову.

Запертый жутко улыбнулся.

— Мой сын страдал от недостатка чувств, а потому довольно часто спускался вниз, к земным девушкам. Однажды он похитил дочь финикийского царя и забрал её с собой за грань.

— Европу? — Аверин, ничего не понимая, уставился на Запертого.

— У неё было много имён, но не это сейчас главное. Суть в том, что ты ошибаешься. Девушка ушла с моим сыном, но история и не подумала меняться.

— Как это?

— Возможно, всё дело в парадоксе, что открыл путь за грань. А возможно, в этот мир так же что-то проникло.

— Почему ты так решил?

— Потому что на следующее утро девушка вернулась, хотя на тот момент она была уже в другой реальности. В мире где, по твоим словам, больше нет чувств. Ты ошибался. Они там есть. И, возможно, это-то и является самым страшным. Потому что Посланник сидел и в груди той девчонки тоже. Это единственное, чего не учёл мой сын.

— Тогда какой смысл идти за грань, если там может быть ещё хуже?

Запертый качнул головой.

— Я «поплыву» не туда. Моя цель — Придумщики. Они знают истину.

— Думаешь, Они поделятся ею с тобой?

— Вне сомнений. Потому что я привезу к ним Мать-Тьму. Хм… Росток к ростку, прах к праху…

Аверин оглянулся на Кольку.

— Сможешь вывести нас отсюда?

Колька ошеломлённо уставился на друга.

— Куда?

— На корабль.

— Но зачем? Это ведь ничего не даст.

— Даст, верь мне, — Аверин глянул на Запертого.

— Думаешь, Они не знают об этом? Я про твои планы.

— Если бы знали, давно предугадали мои действия. Они слепы, как и все в этом мире. Нестандартные действия — вот наше оружие!

— Они ведь его и придумали, — Аверин глянул на Кольку. — Ну же!..

Колька зажмурился.

— А вот этого делать не стоит! — Запертый властно махнул длинной рукой.

Аверину показалось, что ему срезали фрезой затылок. Адская боль молниеносно распространилась по черепной коробке, как паразит. Казалось, будто вместо мозгов извиваются дождевые черви, а сквозь глазные яблоки прогрызаются опарыши.

Аверин вскинул руки к голове и закричал, что есть мочи.

Но даже сквозь этот болезненный крик он услышал, как рокочут недра Европы. Поверхность под ногами затряслась, но тут же замерла, словно так и не найдя весомых аргументов в своё оправдание.

Аверин разлепил ресницы. Над головой волновалась сфера. Колька застыл в полуметре. Его взор вопрошал: что дальше? Светлана сидела на коленях подле платформы и плакала. У стены высилась колыбель. Мальчишка внутри обручей спал безмятежным сном.

Аверин резко выпрямился. Шагнул к колыбели. Протянул руку.

— Нет! — крикнула Светлана, стремительно подбегая к Аверину. — Там защита!

Но девочка не успела. Она замерла на полпути и уставилась на происходящее широко раскрытыми глазами.

— Но как?.. — шептали её губы. — Как это тебе удалось?

Аверин обернулся.