Сквозь тернии

Яська тогда поёжился, представив, каково это, ждать родного сына, когда знаешь, что тот попросту не вернётся. Никогда-никогда! Ему захотелось плакать, и он заплакал, не в силах сдержаться. Колька сурово молчал, лишь только сжал кулаки, отчего кожа на костяшках его пальцев побелела – он тоже был на грани, но держался, в отличие от впечатлительного друга.

...Яська принял крынку в дрожащие пальчики, вдохнул напоследок кислый молочный запах – тот исходил от развевающегося на ветру подола тёти Зои – и заспешил в обратный путь.

На берегу оврага его привлёк странный шорох. Яська замер и поплотнее прижал к животу хлюпающую крынку, словно кто-то собирался её отнять. На дне оврага, в траве, снова что-то зашуршало, потом всё затихло, а спустя какое-то время послышались приглушённые хлопки, похожие на взмахи крыльев большой птицы. Яська поборол испуг и кубарем скатился вниз, позабыв про молоко и данное бабушке обещание вернуться к ужину, – он спрятал крынку между корнями разросшегося на дне оврага дуба, под лопухами, а сам принялся рыскать в высоком «остролисте», силясь определить причину странного шороха. Однако тот больше не повторялся – видимо эта самая причина почуяла нездоровый Яськин интерес к себе и решила, от греха подальше, затаиться.

Яська рыскал по заросшему дну оврага не хуже образцовой охотничьей собаки, но ничего не находил. Он собирался уже на всё плюнуть, но в этот момент под ногами что-то заворочалось, зашипело и ринулось прочь, опрокинув ничего не понимающего Яську в заросли вонючей лебеды. В носу тут же засвербело, а из глаз покатились крупные слёзы.

Яська попытался отползти прочь, но тут же угодил пальчиками в разросшуюся крапиву, отчего заверещал, как загнанный в угол кролик. Кожа на ладонях покраснела, покрылась белыми волдырями, а вверх по кистям прыгнула обжигающая боль. Яська вскочил на ноги, принялся топтать противную крапиву. Потом вспомнил, как под ногами заворочалось и зашипело, и резко оглянулся, ожидая увидеть в траве позади себя всё что угодно.

Яська был уверен, что это змея!

Однако в зарослях «остролиста» ничего и никого не оказалось. Лишь только раскачивались лопухи у дуба, под которым Яська припрятал крынку с молоком.

Вот незадача...

Яська проглотил страх и нерешительно заскользил к собственному тайнику. К каждой ноге, такое ощущение, привязали по пудовой гире, а само дно оврага превратилось в непреступное болото, что так и норовит засосать и не отпускать. Яська аж взмок, чувствуя, как вниз по спине, меж лопаток, стекает холодная струйка пота. Сердце в груди загнанно колотилось, не в силах противостоять неизвестности.

Яська кое-как добрёл до покачивающихся лопухов, заткнул куда подальше навязчивый страх и решительно раздвинул листья. Из зарослей выскочило что-то клокочущее, обдало запахом прелости и принялось в остервенении хлестать по щекам, так и метя в глаза! Яська снова завизжал, попятился, спотыкнулся об притаившуюся в траве корягу, потерял равновесие и повалился во всё те же заросли жгучей крапивы.

Сверху донёсся озорной смех.

Яська совсем ополоумел, так что даже не сразу понял, что его больше ничто не атакует. Он посшибал ногами остатки крапивы и тут же глянул вверх. На берегу оврага, в том самом месте, где он сам спускался вниз несколькими минутами ранее, сидел чумазый паренёк в полинялых джинсовых шортиках и в алой рубашке, полы которой были завязаны на обычный узел в районе пупка. Мальчишка искоса поглядывал на застывшего в нерешительности Яську, силясь не выдать собственного веселья, которое и без того ясно читалось на его прикрытом ладошкой личике.

- Чего? – холодно спросил Яська, не без интереса разглядывая незнакомца.

Тот поднялся во весь рост и пожал худыми плечами:

- Ничего. Так просто.

- А чего так просто над людьми смеяться? Я, что ли, клоун, какой?

- Нет, не клоун, – мальчишка засунул руки в узкие кармашки шорт, прокатился с носка на пятку и обратно. – Хотя и похож.

Только сейчас Яська увидел, что его насмешник босой.

- Чего обзываешься?

- Да не обзываюсь я. С чего ты взял?

- А чего тогда клоуном называешь?

- Так это я так, шутя, – мальчишка расплылся в добродушной улыбке и сиганул вниз. – К тому же про клоуна ты сам первый начал...

- Я?.. Начал? – Яська попятился – снова в крапиву. – Что б тебе пусто было, проклятая!

- Ой, как её тут много оказывается! – Незнакомец запрыгал на одной ноге, потирая ужаленную пятку. – Ты чего не предупредил?!

- А ты сам, чего так резко сигаешь?

- Потому что спешить нужно, а то сбежит!

- Кто сбежит? – Яська развёл руками и уставился в синие глаза чумазого паренька – только сейчас он заметил, что тот неимоверно курносый, точно утёнок, конопатый, а во рту не хватает половины переднего зуба.

- Как кто! – Мальчишка постучал себя кулаком по лбу, призывая Яську опомниться. – Тот, за кем ты тут на карачках ползал!

Яська мигом обернулся.

Буквально метрах в десяти от них на трухлявом пне, торчащем из зарослей полинялых папоротников, сидела огромная птица и медленно расправляла гигантские крылья, словно примеряясь, как лучше взлететь сквозь буерак.