Сквозь тени прошлого

— Мисс Хилл, у меня скоро самолет, и я, к сожалению, не могу продолжить нашу занимательную беседу. Но меня очень заинтересовала… тема вашей книги. — Захария взял со стола льняную салфетку и, достав из внутреннего кармана пиджака ручку, написал на ней адрес.

— Следующие три месяца я проведу в своем поместье на юго-западе Англии, в Корнуолле. Я приглашаю вас стать моей гостьей и записать мою историю, и, возможно, я отвечу на некоторые ваши вопросы, если вы ответите на мои. — Он подал ей салфетку и, бросив на стол пятидесятидолларовую банкноту, поднялся.

— И ещё, мисс Хилл, мне нравятся смелые люди, но не испытывайте больше мое терпение на прочность, оно у меня не бесконечное. Всего доброго! — Захария Денвер перебросил пальто через руку и направился в сторону выхода.

«Что это было? Совет? Предупреждение? Угроза?» — Она нахмурилась, но салфетку из рук не выпустила, задумчиво рассматривая размашистые закругленные буквы. Потом Габриэлла аккуратно свернула её вдвое и заботливо положила на дно сумки.

***

Когда Габриэлла приехала в редакцию, стрелки часов пробили ровно шесть вечера, а это значит — официальный конец рабочего дня, но только официальный. Возле Трибюн Тауэр, в здании которого находился офис чикагского вестника, как всегда толпились неугомонные крикливые туристы. И ни жуткий ветер, ни дождь, ни даже ураган — ничто не могло стать помехой на пути культурного обогащения. А если учесть, что знаменитый неоготический небоскреб по праву считался главной достопримечательностью и неоспоримым достоянием Чикаго, то через людей приходилось буквально прорываться. В очередной раз задев плечом молоденькую девушку-туристку, Габриэлла устало подмигнула свирепой горгулье, искусно вырезанной из камня и зорко охранявшей фасад здания, и побежала к закрывающемуся лифту.

Редакция была полупустой, но это совершенно не означало, что рабочий день закончился, и отсутствующие сотрудники отправились по домам. Большинство из них сейчас на выезде — выполняют редакционное задание, несут свет знания в каком-нибудь грязном закоулке, где произошло преступление, или освещают какое-нибудь политически важное событие.

Габриэлла упала в кресло за рабочим столом и наконец перевела дыхание. Предложение мистера Денвера она обдумывала последние два дня, но обдумывала так, для проформы. Она бы никогда не упустила такой шанс и мысленно согласилась мгновенно. Заявление об отпуске за свой счет давно написано, намного раньше, чем произошел весь этот калейдоскоп невероятных и трагических событий.

Разочарование — вот истинная причина её ухода, возможно, временного, но скорее всего она уже никогда сюда не вернется. Габриэлла всегда любила читать, погружаться с головой в вымышленный мир: радоваться и грустить, любить и ненавидеть, убивать и умирать вместе с героями. Потом она начала писать. Так, небольшие истории, отражавшие её собственные переживания, надежды и мечтания. С детства она хотела стать настоящей писательницей, книгами которой будут зачитываться миллионы, но время шло, менялись вкусы и приоритеты. Модные веяния подействовали и на неё. Габриэлла стала журналисткой. Она думала, что будет задавать едкие вопросы, выводить на чистую воду продажных политиков, но её представления об этом мире оказались пустыми иллюзиями и разбились о жестокую суровую реальность.

Никто и никогда не пустит в печать интервью с действительно важным публичным человеком, пока готовый материал не одобрит его пресс-агент. Вам не позволят ставить в неловкое положение даже самого жалкого и никчёмного конгрессмена, постоянно обвиняемого в коррупции, потому что это подорвет светлый образ непоколебимого американского правительства. А телевизионные каналы, которые позиционируют себя как независимые, непременно контролируются государством. И думать иначе может только бесконечно наивный человек. Такой же наивный, каким была когда-то она, такой же наивный как тот, что придет на её место. А сейчас у неё появилась возможность исполнить не только желание отца, но и воплотить в жизнь свою детскую мечту.

— С чего вдруг такая загадочность, Габи? — Редактор колонки новостей, Шейла де Янг, подошла к её столу и присела на самый краешек. В ответ Габриэлла неопределенно пожала плечами. — Я звонила тебе пару раз, как прошли похороны?

— Как похороны. Помнишь, я рассказывала тебе про таинственного англичанина-коллекционера? — Шейла кивнула. — Я его встретила там, немного побеседовала, и он мне предложил помочь с книгой, но нужно ехать в Англию.

— И ты поедешь? — она спросила, но прекрасно знала ответ.

— Такой человек предлагает мне записать его историю, а ты спрашиваешь?!

— Такие люди никогда не делают ничего просто так, не забывай этого. Как он тебе? — Шейла была для неё как старшая сестра и даже после пяти лет совместной работы стажировала, наводила и направляла.