Сквозь страницы

Выругавшись, я всё же с трудом встаю и отправляюсь в душ, где холодные струи воды заставляют меня окончательно проснуться. Выйдя из душевой кабины, смотрю на себя в зеркало. На теле ещё не подсохли мокрые полосы от воды, что оставляют незамысловатые линии, спускаясь вниз по татуировкам. Каждая из последних набита в определённые моменты моей жизни, напоминая мне о многом. О всех тех путях, что я выбрал, о достижениях, что достиг. О любви, которую обрёл и потерял. О ошибках, которые совершил. Все они — часть прошлого. Нательные воспоминания моей дерьмовой жизни.

Выйдя из ванной комнаты, я слышу шум, который привлекает моё внимание. Я медленно спускаюсь со второго этажа, беззвучно ступая босыми ногами по лестнице. Дойдя до комода, который стоит в прихожей, вытаскиваю оттуда пистолет и, сняв его с предохранителя, двигаюсь навстречу звуку. Крадусь очень тихо, практически не дыша, стараясь сконцентрироваться на исходящем шуме и озираясь по сторонам. Выставив оружие перед собой, я вхожу в кухню и вижу мужскую фигуру. Она рыскает по полкам, осматривая содержимое различных банок и бумажных пакетов. Направив пистолет на неизвестного, я спокойно говорю:

— Медленно повернись, или я буду стрелять.

Мужчина от неожиданности роняет на пол хлеб и, испуганно посмотрев на меня, замечает:

— Бля, братан. Ты напугал меня!

Как оказывается, передо мной находится мой старый друг.

— Блядь, Вилли! Какого хера ты тут делаешь? — удивлённо спрашиваю я, сдвигая брови.

— Опусти пушку! — просит он и поднимает ладони вверх, тем самым показывая, что не причинит мне вреда. — Я… Я просто хотел сделать бутерброд.

Вилли выглядит чертовски напуганным, а потому и бескрайне туп на высказывания.

— В моём доме?

Переминаясь с ноги на ногу, он явно не знает, что и ответить. Опустив пистолет и поставив его на предохранитель, я подхожу к нему ближе и интересуюсь:

— Что ты тут забыл?

— А мне что, уже и друга нельзя навестить? — отзывается тот.

— Как ты зашёл в дом?

— Ты же сам оставлял мне ключи, дебил!

— Не помню, чтобы я оставлял тебе их!

Я раздражён его появлением в своём доме. «Скорее всего, он взял вторую связку ключей под горшком с цветком, который стоит на террасе. Маленький и мерзкий ублюдок!» — понимаю про себя, выжидающе смотря на него.

— Я заметил, что ты нихера ничего не помнишь, — огрызается Вилли, поднимая с пола хлеб и дуя на него.

Заметив последнее, я морщусь, но ничего не говорю. «Он всегда был свиньёй не только по поведению, но и по отношению к своей жизни», — мелькает у меня мысль, пока я сажусь напротив него и, убрав за пазуху пистолет, принимаясь наблюдать за ним.

— Чё смотришь?

— Что тебе надо?

— Ничего! — с обидой восклицает он. — Я просто решил навестить своего старого друга.

— В семь часов утра? — равнодушно уточняю у него.

— А что тут такого? — вопросом на вопрос отвечает он, доставая из холодильника колбасу с маслом и принимаясь делать себе бутерброды.

«Как у себя дома, скотина!» — размышляю я, не упуская Вилли из виду и сверля его взглядом, а затем спрашиваю:

— Значит, пять лет от тебя ни слуху, ни духу, а тут намылился и говоришь о старой нежной дружбе?

— Фы за ето фремя не исменилфя, — сообщает он, жуя с набитым ртом и роняя еду на столешницу.

— Ну ты и свинья! — констатирую я, повторяя свои же мысли.

Незваный гость улыбается мне с набитым ртом, а после продолжает жевать. Он ест жадно, глотая большими кусками и практически не разжёвывая. Буквально на моих глазах за считанные секунды от одного бутерброда ничего не остаётся. Я же всё не могу сопоставить факты и понять, зачем Вилли пришёл ко мне. Точнее, зачем он залез в мой дом. «Соскучился? Чушь собачья. Нас давно уже не связывает ни дружба, ни общее дело», — думаю я и, облокотившись на спинку стула, любопытствую:

— Тебя вообще не смущает, что я сижу перед тобой?

Он удивлённо смотрит на меня и откликается:

— А разве должно?

Стиснув зубы, я объясняю:

— В мой дом без спросу лезет какой-то мужик, который жрёт мои бутерброды. Как минимум, я бы застрелил его на месте, не будь ты им.

— Спасибо за откровенность, Майкл.

— Обращайся.

Старый знакомый цокает языком и закашливается от крошки, которая попадает ему не в то горло. Взяв со стола стакан и налив туда холодной воды из кувшина, тот делает три больших глотка, опустошая всё до последней капли.

— Так что тебе нужно?

— Старая история…

— Ты же говорил, что вышел?! — резко оборвав его, я складываю руки на груди.

«Чёрт возьми, гандон! Он соврал мне!» — с тихой яростью понимаю про себя.

— Говорил, но только не совсем вышел… — немного замявшись, признаётся Вилли, смотря в пустой стакан и поглаживая рядом лежащий кухонный нож. Его поведение настораживает меня.

— И что ты хочешь? Рассказать, какой ты молодец, что обдолбываешься с тёлками по подворотням?

— Ты мне должен, — сухо произносит он.

— Не помню, чтобы я был должен какому-то наркоману, — сухо заявляю в ответ.