Читаем Сквозь ад за Гитлера полностью

Помню и день 30 января 1933 года, когда Гитлер под барабанный бой был провозглашен рейхсканцлером, который сулил Германии светлое будущее. Мой отец, видимо, из желания приобщить меня к истории потащил меня на торжество, проходившее на огромной площади, которую в тот же день переименовали из Кайзерплац в Адольф-Гитлер-плац. Там собралась огромная людская масса с факелами, свастиками, барабанами и трубами, все с пеной у рта славословили в адрес нацистов и выставляли руки вперед, приветствуя их. Когда зачинщики торжества появились на большом балконе, отец шепнул мне: «Точно как при кайзере. Тогда нас дурачили монархисты, а теперь коричневорубашечники». Вскоре между рабочими и штурмовиками завязалась драка, и отец решил отвести меня домой. По пути он говорил, что этому дню суждено стать самым печальным в истории Германии, да и для всего мира. Но разве мог я тогда понять его?

По воскресеньям мы с отцом ходили гулять вдоль Эльбы. Там располагались роскошные виллы, утопавшие в ухоженных тенистых садах, мы украдкой глядели через заборы на совершенно иную, роскошную и недоступную нашему брату жизнь. Я знал, что мой отец всю жизнь тянул лямку, и еще спросил его, папа, а почему мы не можем жить так. А потом добавил, что, мол, нам в гитлерюгенде обещали, что наш фюрер обязательно покончит с этой вопиющей несправедливостью. Отец в ответ лишь от души расхохотался, что нечего и ожидать от нашего проклятого фюрера подобного, что, напротив, все будет только хуже, что богатые еще больше будут богатеть, а бедные и дальше нищать, что именно для этого его и посадили в кресло рейхсканцлера!

Хотя мой отец ненавидел нацистов и все с ними связанное, мне в гитлерюгенде нравилось. У меня была красивая темно-коричневая и черная форма со свастикой, скрипучие блестящие ремни из настоящей кожи. Если раньше для нас было событием просто погонять в футбол на лужайке за домом, то теперь гитлерюгенд предоставил в наше распоряжение прекрасно оборудованные спортзалы, стадионы, школьные здания, в которых раньше располагались гимназии и даже плавательные бассейны. Я ни разу не побывал в настоящей отпускной поездке — куда там моему отцу отложить что- нибудь на отпуск. А при Гитлере за символические суммы можно было отправиться отдохнуть в горы, на озера или к морю.

А однажды мой одноклассник Зигфрид Вайскам вместе с матерью и младшей сестренкой были обнаружены мертвыми на кухне. Кухня была полна газа. Родители сказали, что они сами отравили себя, сказали, что Зигфрид был евреем. Я ничего не понимал, поскольку в ту пору еще не знал значения этого слова. Впрочем, даже если он и был евреем, какое это могло иметь отношение к самоубийству?

Закона об обязательном членстве в гитлерюгенде не было, тем не менее из примерно сорока моих одноклассников всего один воздержался от вступления в эту организацию. А когда я попытался пойти в ученики слесаря, первое, о чем меня спросили: состою ли я в гитлерюгенде.

Мы распевали прекрасные мелодичные песни, но все они были посвящены великой борьбе за наше дело, завоеванию «жизненного пространства» на Востоке, великой чести отдать жизнь за фатерланд. Мне импонировала атмосфера товарищества, пешие переходы, спортивные и военные игры. Нас пестовали в духе любви к фюреру и безоговорочного повиновения ему, он был для нас вторым богом, а когда заходила речь о его безграничной любви к нам, к германской нации, я готов был расплакаться от переполнявших меня чувств. Я был убежден, что раз в моих жилах течет германская кровь, я был существом неизмеримо высшего порядка. Мне и в голову не приходило поинтересоваться, что, собственно, такое пресловутая германская кровь, хотя бы в чисто научном, биологическом смысле. Я как должное принимал тезис о том, что долг всех немцев повелевать над представителями «низших рас», поскольку это лишь во благо всего цивилизованного человечества, хотя сами представители пресловутых «низших рас» в силу ограниченности их умственных способностей просто-напросто не осознают этого. Меня буквально распирало от гордости, когда герцог Виндзорский, бывший король Англии, прибыл в Германию, чтобы заверить нас, молодых немцев, в том, что, дескать, мы живем в таком великом во всех отношениях обществе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии