Скворцов-Степанов

Хозяйка комнаты Александра Прохоровна терпеливо несла ниспосланный ей крест, содержа своих племянников, делясь с ними последним куском хлеба. Впрочем, и его часто не оказывалось у бедной просвирни; нужно было к тому же детей обуть и одеть. Зато «скворчата» платили тетушке преданностью и любовью. По праздникам Александра Прохоровна изготовляла просвирки, угощая при этом сирот. А когда «дегустация» заканчивалась, дети никогда не забывали хором сказать: «Спасибо, тетушка прошвирия» (все «скворчата» слегка картавили и пришепетывали).

Хотя Александра Прохоровна искренне верила в господа бога да и к церковным делам имела прямое отношение, своих племянников и племянницу ей не удалось воспитать верующими: в церковь они не ходили и не скрывали своих сомнений насчет существования и всевышнего, и «потустороннего мира», отпуская колкие замечания насчет некоторых церковных догматов и задавая очень трудные для Александры Прохоровны вопросы.

Однажды, это было зимой, в пригороде Богородска, селе Торбееве, шести-семилетние малыши, предводительствуемые подростком Костей, сыном протопопа, начали лепить снежного истукана. Получилось большущее человеческое туловище на коротких и толстых ногах. Затем к нему приделали руки и голову. Вместо глаз Костя вставил угли. В правой руке у истукана появилась увесистая дубинка, а левая угрожающе протянулась с растопыренными пальцами вперед. Но самой страшной в истукане была широкая пасть, из которой торчали большие кривые зубы.

Костя построил малышей в два ряда перед ледяным чудищем и, приказав повторять все движения, стал впереди ребят. Он молитвенно поднял руки, потом приложил их к груди, а в заключение простер к истукану и возгласил: «О бог, о царь этих мест! Будь к нам милосерд! Воззри на наше смиренье! Прими наши жертвы и осени успехом и счастьем всяк наш шаг!»

Он закончил свое моленье низким поклоном и долго стоял, склонившись в благоговейном молчании. Потом Костя порылся у себя в кармане и, отыскав завалявшийся пряник, положил его на дощечку, прилаженную перед чудовищной пастью.

У стоявших в строю малышей стало жутко и боязно на душе.

Отныне все дети, чтобы умаслить чудище, обязаны были приносить ему в жертву конфетку или медовый пряник, грецкие орехи или горстку подсолнухов. Приносить ежедневно. Иначе, возвестил всем Костя, не избежать всей ребятне страшной мести грозного царя села Торбеева и окрестных мест.

И малыши строго выполняли этот завет, отдавая все, чем были «богаты», свирепому идолищу. Но однажды маленький Вася заигрался и забыл пожертвовать конфетку торбеевскому царю. Мальчик ждал его мести, но ничего не произошло. В другой раз он увидел, что из кармана Кости высовывалась бумажка от конфетки, пожертвованной идолу рыжим Пашкой. Вася стал все чаще «забывать» жертвовать свои сладости ненасытному истукану. Это заметил Костя и, нахмурив свои пшеничные брови, начал рассказывать малышам страшные истории про месть ледяного владыки. А потом ужасно напугал маленького Васю: темным мартовским вечером, когда Вася и его сестренка Катя возвращались домой, со стороны угрюмого божества раздался хриплый, замогильный голос: «Великий грешник Вася, покайся!» Весь в слезах, трясясь от страха, Вася вбежал в горницу. Ночью ему снились сны один страшнее другого.

Утром, когда мальчик проснулся, отец и мать узнали причину его страха. К полудню, когда стало припекать весеннее солнце, истукан начал сильно таять и вскоре принял весьма жалкий вид. А в довершение всего Васин отец поверг и раскрошил чудище несколькими ударами лопаты. Вася невольно рассмеялся…

Так крушение торбеевского идола привело к появлению у маленького Васи антирелигиозных мыслей.

Шестилетним Васей был Ваня Скворцов. А описанный случай — эпизодом из его детства, о котором он красочно рассказал в зарисовке «Торбеевский царь», включенной в книгу «Это было».

Поколебал веру в бога и ангелов у Вани Скворцова и другой эпизод его детских лет. У старшего брата Вани завелся микроскоп, купленный на Сухаревском рынке в Москве, позволявший рассмотреть удивительный мир, живущий во всякой капле воды.

«Дьявол нашел во мне легкую добычу: на свою пагубу я был любознателен, как всякий ребенок, — рассказывал в одной своей публичной лекции в 1918 году Скворцов-Степанов. — И подтолкнул меня нечистый рассмотреть под микроскопом каплю выдержанной святой воды. Вероятно, бабушка неплотно закупорила свой полуштоф, или, вернее, забыла перекрестить горлышко и тем запечатать от вторжения нечистой силы».

Изумленному взору любопытного мальчика в «святой капле» открылась диковинная картина: на стеклышке ворочались и суетились существа с рожками, с усиками, лупоглазые, пузатые. С некоторыми, правда, Ваня был знаком и раньше: видел их на картинках ада и «Страшного суда». Но все же на этих картинках не было такого подавляющего разнообразия, как в этой капле. К тому же эти букашки были живыми — копошились, толкались… Вот тебе и «святая вода»!

Период сомнений усилился. Ваня все больше стал вкушать от «древа познания», утратив «рай» веры.