Скрытые намерения

– Шляпник, оставь ребенка в покое! – сердито прикрикнула на него Альма.

– Этот ребенок провонял всю комнату! Я не собираюсь часами торчать здесь, когда повсюду воняет ее блевотиной!

– Простите, – слабым голосом пролепетала Фиона.

– Мы не собираемся здесь надолго задерживаться, – сказал Гусеница. – Так что не дергайся.

– Это то, что ты говорил два часа назад! – выкрикнул Шляпник. – Знаешь что? Почему бы мне не поговорить с копами вместо тебя? Не думаю, что до сих пор у тебя это так уж хорошо получалось!

– Я же сказал тебе, та тетка уже занимается нашим вопросом! – Гусеница повысил голос. – Что ты хочешь сделать? Позвонить им и сказать, что сейчас расстреляешь заложников? Это только ухудшит ситуацию.

– А ты и вправду думаешь, что все может быть еще хуже?

Сэм вновь застегнула рубашку мистера Рамиреса и села обратно в угол, а Фиона через несколько секунд присоединилась к ней. Никто на них не смотрел. Можно ли прямо сейчас воспользоваться телефоном? Сэм сунула руку в карман, нащупывая его. Нет, это совершенно исключено.

Двое мужчин продолжали спорить, а Альма время от времени пыталась вставить словечко. Наконец Сэм опять встала и подошла к Шляпнику. Он прервался и повернулся к ней.

– Ну что еще?

– По-моему, нам лучше поскорей сходить в туалет, – тихонько произнесла она. – Не то… в смысле…

Сэм уставилась в пол, изображая смущение.

Шляпник наблюдал за ней, ничего не говоря. Он каким-то извращенным образом наслаждался этим – она была уверена в этом. Хорошо. В некоторой степени Шляпник был похож на многих мальчишек в школе. Злобный и опасный, если загнать его в угол, но пока он чувствовал себя боссом, с ним можно было договориться.

– Ну пожалуйста! – Это последнее слово прозвучало прерывистым шепотом.

– Я их провожу, – сказала Альма.

– Хрена с два проводишь! – тявкнул Шляпник. – А вдруг они попытаются сбежать? Хватит у тебя пороху пристрелить их?

– Я этим займусь, – устало произнес Гусеница. – Мы их разделим. Сначала я отведу девчонок, а потом мужчин.

– Ладно. – Шляпник пожал плечами. – Может, заодно найдешь кладовку уборщицы и притащишь швабру, чтобы здесь немного прибраться?

Гусеница вроде собрался что-то сказать, но лишь покачал головой. Повернулся к остальным сидящим в углу.

– Пошли! Сначала женщины.

Все вышли в коридор – Гусеница шел сзади с пистолетом в руке. Телефон, казалось, весил все двадцать фунтов. Не выступает ли он сквозь ткань куртки? Не заметит ли его Гусеница? А вдруг он случайно вывалится? Карманы ее куртки были одно название – из них постоянно все выпадало. Но Сэм не осмеливалась сунуть в них руки, рискуя привлечь внимание к их содержимому.

Она замедлила шаг, пристроившись рядом с Гусеницей.

– Спасибо, – негромко произнесла Сэм. – За то, что вызвались нас проводить.

– Не за что.

– Альма сказала мне, что вы искали детей, которых тут должны были продать. Для секса.

– Верно.

– Я даже не знала, что такое происходит в этой стране… Это просто ужасно! Почему полиция ничего не предпринимает?

Он с отвращением фыркнул.

– Потому что сама полиция и замешана в этом.

Наконец они добрались до женского туалета. Миссис Нельсон открыла дверь, и они зашли внутрь. Гусеница шагнул вслед за ними.

– Вы можете подождать за дверью, – произнесла миссис Нельсон с отвращением на лице. – Мы не собираемся сбежать через канализацию.

Лицо Гусеницы оставалось бесстрастным.

– Можете воспользоваться туалетом в моем присутствии или не пользоваться им вообще. Выбирайте сами.

Нельсон отвернулась, покачав головой, и зашла в одну из двух кабинок. Фиона бросила взгляд на Сэм.

– Давай, – сказала та. – Я после тебя.

Фиона заняла вторую кабинку.

– Так, говорите, сама полиция замешана в этом? – вновь обратилась к Гусенице Сэм.

– Да. У людей, которые этим занимаются, полицейское руководство на коротком поводке. – Он повернулся лицом к Сэм. Нос у него оставался все таким же распухшим, синяки под глазами еще больше потемнели; но, по крайней мере, с него не капала кровь, как раньше. – И ФБР, и военные. И все они позволяют похищать и продавать детей – таких же, как ты, или даже младше, – чтобы их постоянно насиловали педофилы.

– О боже… – прерывающимся голосом прошептала Сэм, заставив себя подумать о маме, папе и Бене снаружи. О том, что может никогда их больше не увидеть. Поглядывая на пистолет в руке у этого психа. Выуживая каждую частичку страха в своем теле, выпуская все это на волю, чтобы дыхание перехватывало как можно более натурально.

Глаза ее увлажнились, одинокая слеза скатилась по левой щеке. Она не стала вытирать ее, позволила ей сбежать вниз, шмыгая носом.

Гусеница кашлянул, явно смутившись.

– Я просто никогда не знала. – Сэм опять шмыгнула носом. – Я даже представить себе не могу, через что проходят эти дети.

– А тебе это и ни к чему, – сказал Гусеница, неуклюже похлопав ее по плечу. – Вот почему мы это делаем. Чтобы такие дети, как ты, были в полной безопасности.

Она улыбнулась ему, подавив рефлекторное желание вздрогнуть от его прикосновения, еще одна слеза скатилась у нее по лицу.

– Спасибо…