Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Если это так, то проблема должна быть связана с определенным типом бедности и угнетенности, а не с количеством лиц, осуществляющих уход. И это объясняет, почему в «теории привязанности» есть момент неприятного самодовольства: хорошими матерями становятся зажиточные люди из городов и крестьяне в отсталых странах. Однако это не объясняет степень страха и облегчения в связи с отсутствием и возвращением матери. Хорошее социальное обеспечение может принимать различные формы, но мать остается решающей фигурой в некотором фундаментальном смысле. Можно предположить, что при наличии нескольких опекунов биологическая/телесная связь с матерью охраняется более сильно, ребенок громче кричит о своем разрыве с ней и мгновенно чувствует себя спокойнее после ее возвращения. Случалось ли нечто подобное с нами, детьми военного времени?

Чтобы ответить на этот вопрос, я собираюсь обратиться к исследованию эвакуированных из Кембриджа детей, о котором я говорила. Его возглавляла Сьюзан Айзекс, бывший президент Британского психоаналитического общества, глава школы-интерната Молтинг[17] и департамента детского развития в Лондонском институте образования. Среди других в команде Айзекс были Мелани Кляйн и Джон Боулби. Команда была собрана для того, чтобы проанализировать, какое влияние на развитие ребенка оказывает переезд из дома. Исследование, которое проводилось при помощи опросника, заполнявшегося детьми, примечательно с точки зрения критической и самокритической рефлексии Айзекс (Isaacs, 1941). Нам необходимо учитывать также практику изъятия детей из семей. До войны каждый год около 40000 детей, в основном из «разбитых домов» или «проблемных семей», были отданы в другие семьи. Работа Боулби (и других авторов) во время войны и после нее была призвана остановить эту практику. Биологический дом лишь в редких случая мог быть настолько плохим, чтобы оправдать изъятие ребенка. Но в течение сентября 1939 года 47 %, или около 750 000, школьников страны были перевезены со своими учителями из городов в сельскую местность. (До призыва брат Ричарда Пол – глава 5 – был одним из них.) Еще 420000 матерей с маленькими детьми и 12000 будущих мам также были перемещены². Из этой армии детей на марше около 3000 детей из районов Ислингтона и Тоттенхэма отправились в Кембридж и составили выборку, на базе которой было проведено исследование Айзекс.

Меня интересует то, что эта эвакуация была относительно успешной. Родители скучали по детям, дети тосковали по дому, но одной очевидной проблемой была боль, которую испытывали родители в связи с тем, что их дети так хорошо приспособились к своим новым семьям. Это было особенно верно в отношении маленьких детей, подросткам было труднее. Однако, опираясь на это исследование для своей более поздней работы в Организации Объединенных Наций в отделе охраны материнства и психического здоровья, Боулби писал, что дети «страдали от депривации и еще не были эмоционально самодостаточными», и отметил, что, по сообщению учителей, «тоска по дому была широко распространена и что способность сосредоточиться на школьной работе снижалась» (Bowlby, 1951, р. 28). Это верно. Но учителя также отметили – а Боулби не заметил – не только улучшение здоровья и внешнего вида, но и улучшение отношений с учителями и сверстниками, расширение круга интересов и значительный рост самостоятельности (Isaacs, 1941). Можем ли мы несколько поэтично представить себе, как эти дети рыдают в подушки ночью, но счастливы, бодры и дружелюбны в течение дня? Отвечая на опросники, дети не говорят, что больше всего скучают по своим матерям: они упоминают кошек, собак, игрушки и, прежде всего, братьев и сестер. Являются ли они предшественниками моих кричащих бомбейских детей, чья зависимость от матерей кажется столь естественной, почти биологической? Я вспоминаю также работу, которую проделали Балинты, сравнивая и сопоставляя невротических и психотических пациентов в индивидуальном аналитическом лечении с пациентами, проходившими групповую терапию: первые получали инсайты, вторые достигли большей зрелости (Balint et al., 1993). Эвакуированные, как и участники групповой терапии, в отличие от пациентов, имеющих особые отношения с аналитиком-матерью в формате один на один, стали более зрелыми в позитивном ключе. Может возникнуть квазибиологическая боль в связи с отсутствующей матерью в раннем младенчестве, но есть и многое другое. Эти наблюдения, сравнивающие социальные и психические приобретения, напрямую влияют на вопрос о самом смысле психоанализа. Чего он стремится достичь? Расхожее бытовое предположение о том, что лечение – это баловство, следует отринуть, потому что лечение – это жесткая и болезненная процедура. Однако, с другой стороны, в этой критике может быть здравое зерно – распространенность психопатии в обществе может быть связана с ее фактическим игнорированием в психоаналитической теории. Удается ли ей избежать психоаналитического кабинета? (см. главу 8).