Скрижаль альтера

– Рэйв называл ее Ийле. На языке альтеров это означает «любовь моя». Она… она хорошая. Правда. Открытая, добрая, смелая. И мне она тоже очень нравится. Она много сделала для Рэйва, да и для нас, если честно.

– Как она умерла?

– Несчастный случай, – еще неохотнее отозвался мальчик. – Даже не знаю, как это толком получилось. Сам я не видел, а Рэйв почти ничего об этом не говорит. Но, кажется, они поссорились, а может, и не поссорились. В общем, Рэйв оставил ее на ночь одну. И Ийле… наверное, попала под заклятие? Или ее прокляли? А может, Рэйв где-то ошибся или что-то сделал, что ее зацепило. В любом случае для нее это оказалось смертельным. Она умерла во сне. Одна. Когда никто даже подумать не мог, что это вообще случится. Рэйв просто нашел ее на постели мертвой.

Я сглотнула:

– Ужас какой!

– Не то слово, – невесело согласился Кин. – На нем лица тогда не было, и мы с Таль ничем не могли ему помочь. А уже когда нас вернуло обратно в серый мир и стало ясно, что шанс ее вернуть всего один, мы с Таль даже подумали, что Рэйв с ума сойдет от горя. Поэтому я и просил тебя никогда ему об этом не напоминать.

В комнате повисла недобрая тишина, а мы с мальчиком, не сговариваясь, оглянулись на спящего альтера. Он, к счастью, ничего не видел и не слышал. И благополучно проспал до самого вечера, ни разу даже не шевельнувшись толком. Я все это время просидела рядом, гладя его по голове и всем сердцем сочувствуя его потере. Гадала, каково это – пережить такую боль. Жить дальше, надеясь, что все еще можно исправить. Иногда говорила с ним. Несколько раз пыталась будить. Но только после того, как за окном потемнело, его веки дрогнули, а из глотки вырвался слабый хрип.

Естественно, мы тут же собрались втроем на импровизированный консилиум. Таль слетала на кухню за мясом. Кин, когда зверь вылакал принесенную девушкой воду, умчался за новой порцией. Однако, наевшись и утолив жажду, Рэйв снова уснул, но это был уже здоровый сон. И мы более-менее успокоились.

– Я на ночь тут останусь, – заявил мальчик, когда стало ясно, что опасность миновала.

– Лучше я, – не согласилась Таль, выразительно глянув в сторону ванной. Дверь туда так и висела на одной петле, позволяя без ограничений разглядеть стоящую внутри бочку и допотопный умывальник. И в общем-то я была в кои-то веки не против соседства с живой саблей, потому что ночью компания девушки – это все-таки более комфортно, нежели компания пусть и маленького, но все-таки мужчины.

– Ладно, – неохотно признал правоту подруги Кин. – Тогда я покараулю снаружи. Но вы, если что, кричите.

Мы с Таль хмыкнули одновременно.

– Само собой.

Рэйв до наступления ночи просыпался еще дважды, и оба раза был голоден. За мясом снова пришлось бежать на кухню. Затем Кин натаскал нам воды – и волка напоить, и бочку по новой наполнить. Уже выливая последнее ведро, с чувством посетовал на отсутствие нормального водопровода, на что Таль лишь фыркнула:

– Скажи спасибо, что хоть канализация есть.

– По-твоему, дырка в полу – это канализация? – проворчал мальчик.

– Хорошо, что хоть такая. Иначе тебе пришлось бы бегать в два раза больше.

– Зачем?

– Чтобы сперва вычерпать и вылить грязную воду. А уже затем наносить чистую.

– Она все равно холодная, – скривился Кин, поставив на пол пустое ведро. – Из колодца же таскаю. Даром что днем жара была – вода все равно ледяная.

– К утру нагреется. Лично мне на сегодня водных процедур уже хватит.

Я промолчала.

Помыться, конечно, после всех этих тревог стоило, но, во-первых, горячую воду надо было сперва нагреть на кухне, а затем принести в ведре сюда. То есть лишний раз пришлось бы гонять Кина туда и обратно. А во-вторых, я бы не рискнула оставить Рэйва без присмотра даже на двадцать минут. За то время, что мы за ним наблюдали, он лежал спокойно лишь рядом со мной. А стоило убрать руку от его бока, как альтер начинал чаще дышать и дергать лапами, словно в попытке бежать следом.

Так что ну его на фиг. Потерплю. А завтра с утра что-нибудь придумаем.

Спать нам пришлось вполглаза, поминутно прислушиваясь к дыханию Рэйва. Таль вообще, по-моему, глаз не сомкнула. А я каждые полчаса-час просыпалась и бдительно проверяла состояние волка. Время от времени он распахивал пасть и вываливал на простыни сухой язык, по которому мы понимали, что пришло время дать воды. Однажды завозился на постели, попытался встать, но от слабости не смог, и мы довольно долго соображали, как же его угомонить.

Когда это не удалось, Таль запоздало сообразила, что скребущий когтями и упрямо пытающийся слезть зверь просто созрел до посещения уборной, и стащила его с постели сама. Совместными усилиями мы таки донесли его до ванной с той самой дырой в полу. Помогли, как говорится, чем могли. Затем вернули зверя на постель, и до утра он нас больше не беспокоил.