Скрижаль альтера

– Надо это остановить… ему же н-нельзя так много, – заикаясь, пробормотал мальчик, упав на колени рядом со мной.

– Он расходует слишком много энергии, – сглотнула Таль, присев рядом и осторожно потрогав корчащееся в судорогах тело. – Смотрите, сколько воды. И он безумно горячий.

Конечно. Процесс высвобождения энергии всегда сопровождается выделением большого количества тепла. А еще, если я правильно помню химию, при этом выделяется вода и углекислый газ. Хотя какая теперь, к черту, разница, что там в действительности происходило? Рэйв умирал у меня на руках, безостановочно переходя из одной формы в другую, и был не в силах это остановить!

– Пожалуйста… – со слезами на глазах прошептала я, прижимая к груди безвольно поникшую голову Рэйва. – Пожалуйста, остановись… хватит… это тебя убивает!

Таль и Кин что-то еще говорили, обсуждали, даже кричали, по-моему, но я уже не слушала. Сидя на коленях в луже холодной воды, я баюкала измученного, стремительно истощающегося альтера и беззвучно плакала, боясь за чужого мужчину так, как, наверное, ни за кого в жизни. И дело было не в том, что без него нам отсюда не выбраться. И не в том, что, кроме него, некому было меня защитить. Я просто отчаянно не хотела, чтобы он умирал. И мне было больно думать о том, что его вдруг не станет.

– Таль, гляди! – воскликнул вдруг Кин и, неловко потянувшись вперед, толкнул меня плечом.

С трудом сморгнув безостановочно набегающие слезы, я без особой надежды посмотрела вниз и растерянно замерла, обнаружив, что Рэйв стал меняться намного медленнее.

– Говори с ним! – прошептала Таль, не сводя глаз с альтера. – Говори! Еще! Что угодно, лишь бы он слышал твой голос!

И я, шмыгнув носом, начала говорить. Обо всем на свете. О том, что я боюсь за него. О том, что не хочу видеть его мертвым. О Кине и Таль, о погоде за окном, растекшейся по полу луже и даже о том, как хорошо, что мы живем на первом этаже, ведь после такого потопа к нам не прибежит сосед снизу с воплями, что мы испортили его любимый ковер…

По мере того как я несла всякую чушь, Рэйв и впрямь почти сумел остановить убивающую его трансформацию. Он перестал отращивать лишние конечности. На его коже снова начала пробиваться черная шерсть. Морда в последний раз сперва ужалась, а потом вытянулась. И через несколько минут на мокром полу вытянулся во весь немаленький рост уже знакомый нам волк. Только истощенный до предела, исхудавший до невозможности, слабый, как новорожденный котенок, и без сознания. Но все-таки живой.

– Все, – неверяще выдохнула Таль, когда альтер перестал меняться. – Кажется, он стабилен.

– Похоже на то, – согласился мальчик.

– Надо бы его обмыть, – утерев лицо, сказала я, бережно поглаживая лобастую голову. – Куда-нибудь перенести. А перед этим вытереть насухо не помешало бы.

Кин немедленно подхватился.

– Я принесу тряпки!

Таль устало кивнула.

– А я уберусь.

«А я его не оставлю, – с облегчением подумала я, крепко прижимая к груди голову альтера. – Больше ни за что и никогда».

Спустя полтора часа, когда в комнате был наведен порядок, Таль кое-как устроилась на останках частично реанимированного кресла, а я, рассеянно поглаживая мирно дышащего волка, прилегла на кровати. Кин в это время вернулся в коридор – сторожить подходы, чтобы никто не явился сюда незваным гостем.

– Думаешь, больше трансформации не будет? – тихонько спросила я, прислушавшись к ровному дыханию альтера.

Таль неопределенно повела плечом.

– Понятия не имею. Но не факт, что его не накроет еще раз.

– Я буду следить, – пообещала я, с трудом умостившись на подушке. Волк был большим, уложили мы его как смогли, так что сейчас он занимал большую часть свободного пространства, да еще и успел намочить нам простыни. И это при том, что мы в шесть рук пытались его высушить. – Может, ему попить принести? Он потерял много жидкости.

– У нас нет поилки. Но если попробовать приспособить какой-нибудь кувшин…

Таль ненадолго задумалась, затем ушла, а когда вернулась, то в одной ее руке покачивалась глиняная посудина, представляющая нечто среднее между миской и кувшином, а во второй было маленькое ведерко с чистой водой.

– Очень тяжело объясняться с туземцами, когда у вас не совпадают ассоциации, – проворчала она, поставив ведро возле кровати. – Ну что, попробуем? Ты держишь, я пою.

Минут через пять я с огорчением поняла, что идея была так себе – безучастный ко всему зверь напрочь отказывался глотать, словно у него пропали все рефлексы. Поэтому мы не только его не напоили, но еще и сами облились, и постель еще больше намочили. Вскоре после этого Таль ушла, а вместо нее в комнате остался Кин. На случай, если с Рэйвом еще что-нибудь случится и мне понадобится помощь. Тогда-то я и решила задать мальчику тот самый вопрос, который уже несколько дней упорно крутился у меня на языке.

– Кин, ты хорошо знаешь девушку Рэйва?

Устроившийся на подоконнике мальчик отчего-то насторожился:

– Нормально. А что?

– Скажи: какая она? – тихо попросила я. – Откуда, кем была… если это, конечно, не тайна.

Кин поколебался, но все же неохотно кивнул: