Скриптер

– То же самое могу сказать о тебе, Михаил. Древнее нас с тобой на этом свете только египетские пирамиды.

– Спасибо, что отозвался на мою просьбу и приехал…

– Пока я жив, пока не закончился завод в моем часовом механизме, всегда к твоим услугам.

Петр Иммануилович с любопытством посмотрел на молодого рослого мужчину в камуфляже, стоящего рядом с Хранителем.

– Этого молодого человека зовут Валерий… – вкладывая интонационно в свои слова некий потаенный – потаенный для Сотника – смысл, сказал Авакумов. – Несколько дней назад он был переведен из «антитеррора» в наш Спецотдел.

– Валерий? – переспросил Петр Иммануилович. – Вот как?.. Прекрасное имя, в особенности, для воина.[93]

– А фамилия… ты не поверишь, Петр… Фамилия этого молодого человека, нашего нового коллеги – Сотник.

– Даже так?! А как далеко прослежена генеалогия? И когда появилась – по подтвержденным документам – эта фамилия… или родовое прозвище?

– Прослежена до седьмого колена, как водится. Все были военными, служивыми.

– Замечательно.

– Прапрапрадедушка – звали его Волк, а также сотенный голова Волк и просто Сотник Волк – упоминается в грамотах Стрелецкого приказа… Наиболее раннее упоминание в сохранившемся перечне жалований от тысяча пятьсот семьдесят первого года. Предок нашего коллеги упоминается также в списке сорока сотенных стрелецкого войска, датируемого семьдесят пятым годом того же шестнадцатого века.

– Вот как? Значит, ваши предки, Валерий, служили еще при Иоанне Четвертом, прозванном Грозным? – Петр Иммануилович протянул руку молодому сотруднику. – Славно… замечательная у вас родословная.

Сотник осторожно пожал его ладонь.

– Не знаю, что и сказать, – негромко произнес он. – О том, что у меня столь древнее родовое древо, равно как и о том, что мои предки служили еще при Иване Грозном, я сам узнал вот только что… Извините, а вы…

– Петр Иммануилович – часовых дел мастер, – пояснил Авакумов. – Больше, чем наш уважаемый Часовщик, о времени, о его природе и его тайнах из ныне живущих людей не знает никто.

Сотник взял у водителя довольно увесистую сумку, которую тот извлек из багажника. Затем втроем – он, Авакумов и прибывший на Ближнюю дачу Часовщик – прошли внутрь дома.

– Вкусно пахнет… – сказал Петр Иммануилович. – Я так понимаю, в столовой накрыт стол?

– Накрыт.

– Дань традиции, Михаил?

– Можешь считать меня суеверным, – Авакумов усмехнулся, – но я склонен придерживаться известного тебе ритуала… Вот когда уйдем на покой, когда передадим общее дело в надежные руки, вот тогда молодежь пусть и заводит свои новые порядки.

Они прошли через вестибюль в кабинет, интерьер которого уже был знаком Сотнику. Но Валерий даже не подозревал о том, что здесь, оказывается, есть еще одна – третья – дверь.

И немудрено: обнаружить эту дверь, не говоря уже о том, чтобы открыть ее, может лишь тот, кто знаком с секретами объекта в Волынском, известном публике как ближняя дача Сталина.

Авакумов, подойдя к книжному шкафу, нажал на незаметный глазу выступ; фрагмент стены весь целиком плавно сместился вправо, открыв проем и лежащий за ним освещенный зеленоватым светом тоннель.

Хранитель пропустил вперед Часовщика. Петру Иммануиловичу, судя по тому, как он уверенно шагнул в эту открывшуюся дверь, доводилось бывать здесь и прежде. А вот Сотник замер на границе двух миров, двух пространств…

Из проема повеяло холодком; он также ощутил уже знакомый ему запах луговых трав, среди которых более всего угадывался аромат мяты.

– Перед вами вход в комплекс «Ближняя зона», – сказал Хранитель. – Проходите, товарищ Сотник… отныне вы включены в список тех, кто посвящен в наши тайны.

Миновав короткий тоннель, Сотник прошел вслед за пожилым мужчиной, несущим в руке небольшой саквояж, в одну из трех дверей. За нею оказалась лестница с каменными ступенями, ведущая куда-то вниз – в сводчатое подземелье. На нижней площадке обнаружились металлические ворота; их створки были открыты, проход – свободен…

Пройдя через этот проем вслед за Часовщиком, Сотник обнаружил впереди подсвеченный зеленоватым – чуточку фосфоресцирующим – светом тоннель. Он был довольно узким, не шире двух метров; по обе стороны его на разном расстоянии видны дверные проемы… Двери здесь металлические, с рукоятями; они походят более всего на люковые закрытия в рубках боевых кораблей.

У одной из таких дверей, пройдя шагов тридцать или сорок от «ворот», и остановился Часовщик. Сотник хотел было крутануть рукоять, чтобы открыть эту массивную дверь, – пожилому мужчине это явно было не под силу – но его опередил кто-то из тех, кто находился внутри.

В тоннель из проема легла полоска света. Часовщик, перешагнув через низкий порожек, прошел в помещение. Сотник собирался последовать за ним, но послышался голос Авакумова:

– Валерий, отдайте сумку, а сами останьтесь здесь.

Сотник передал сумку стоящему в проеме мужчине – это был Щербаков. Дверь в рубку тот час же заперли изнутри.

– Помнится, я обещал познакомить вас кое с кем…