Скрипящее колесо Фортуны

Черт знает как - такое необъяснимо - оказался я в забегаловке с цветочным названием и вместе с ушастым парнем по имени Коля стал пить пиво внакладку. Глотал бурду, на диво логично и популярно объясняя ему, что причины и следствия могут выступать в иной взаимосвязи, и их множество нетрудно по-иному упорядочить, снабдить необычной структурой, и тогда... Коля на редкость хорошо меня понял - похожую теорию он недавно развивал перед своим участковым, но лейтенант оказался дубок-дубком и в причинной петле "чернила" - неприятности занял слишком однолинейную позицию. Рассказывал Коля что-то в этом роде, и взаимопонимание наше стремительно возрастало, утешало и поддерживало меня и снова возрастало. Потом начался дождь, и Коля растворился в нем, бесповоротно исчез.

Не помню, как я попал домой, главное - доплелся. С удовольствием освежил ковер мокрыми платформами. Собрался приготовить кофе, а он почему-то просыпался мимо джезвы, и молотилка куда-то пропала. Выпил воды из-под крана.

Самое противное - полная трезвость, даже определенная пронзительность мыслей. Только пространство вокруг размягчилось и упруго раскачивало меня пришлось забраться в кресло.

Зажмурился и, конечно, обнаружил себя колеблющимся в теплых волнах прошлое лето, нет конвертов, есть небо, соленые брызги... И что же, эти выцветшие умственные картинки - единственное следствие забегаловки с цветочным названием?

Даже напиться как следует не могу, подумал я, ничего не могу по-настоящему. Подумал и тут же почувствовал, что не один - кто-то за мной наблюдает.

И точно - в трех шагах напротив кресла стоит мужик в макинтоше. Тот самый. Протер глаза. Ну и фокус!

- Здравствуйте, Эдуард Петрович, - говорит он.

- Добрый вечер, - отвечаю и только теперь удивляюсь. - Как вы сюда попали?

Он делает неопределенный жест:

- Обычно...

Выходит, я дверь не запер. Элементарный результат пьянки. Или наоборот, эта пьянка - результат не вовремя распахнутой двери?

- У вас есть вопросы ко мне? - интересуется Он.

- Разумеется, есть, - с энтузиазмом говорю я. - Есть и очень много! Будьте добры, присаживайтесь.

- Некогда, - говорит Он, - некогда присаживаться и добрым быть некогда. Отвечу на любой ваш вопрос, но один-единственный, самый главный.

Самый главный? Забавно. У меня целая куча вопросов, цепляющихся друг за друга и друг друга оттирающих - просто груда отработанных пружинок на свалке.

Интересно, кого он мне напоминает? Старомодность из невероятных для меня лет, насквозь изжелтевшая фотография деда, от которого остались две случайно переданные записки, - Эдинька, мы тебе как-нибудь расскажем, подрастешь, поймешь... Подрос - забыл, потом и рассказать стало некому... Калейдоскопчатая моя память - ни во что не складываются многоугольники иных времен.

Расплавилась моя стальная логика. Лужа от нее осталась с алкогольным запахом.

Главное и второстепенное. Кто Он? Что покупал у меня? В чем смысл топтанья под часами? Чем Он недоволен?

- Слушаю вас, Эдуард Петрович, - бесцветно говорил Он. - Итак, ваш единственный вопрос.

Это похоже на: ваше последнее слово, приговоренный...

- Кто вы? - громко спрашиваю я.

Он передергивает плечами и со вздохом говорит:

- Я человек, Эдуард Петрович. Вариант человека - не лучший, но все-таки... Может быть, ваш вариант. В прошлом или в будущем.

- Не понял...

Я и вправду ничегошеньки не уловил. Чушь какая-то, мистика доморощенная.

- Вы не только поняли, но и раньше это знали, - невозмутимо продолжает Он. - Не так-то просто сталкиваться с собственными идеями, покинувшими черепную коробку, однако приходится. Вам нужен был кошелек, валяющийся в подворотне, - вы его нашли. Каждый да обретет искомое.

Нет, братец архангел, этим от меня не отделаешься, думаю я. Надоела мне неопределенность, и будьте-ка любезны...

- В честь чего вы мне прогулки устраивали? - совсем уже невежливо спрашиваю я.

- А это, скорее всего, другой вопрос, - парирует он. - Мы ведь только об одном договаривались. К тому же для вас оно и неважно - вы и без того согласие дали, значит, удовлетворены были любым ответом.

- Как это неважно? - начинаю я нервничать. - Для меня очень важно...

- Если б так! - спокойно говорит он. - Но вас-то в первую очередь моя личность заинтересовала, а не странная работа. А эта личность сама по себе никакой роли в ваших конвертах не играет. Здесь вы играете роль и некоторые очевидные обстоятельства.

- Очевидные? - до предела удивляюсь я. - Для кого очевидные? Что-то вы темните, э-э... как вас по имени-отчеству?

- Ну, это уже третий вопрос, - усмехается он и так, словно проник в нечто недоступное нашему хилому воображению. - Я-то думал, вы о главном полюбопытствуете, даже уверен был. Да ладно, теперь позвольте мне вопрос задать - кто вы?

Ничего себе шпарит? Я его личностью интересуюсь - плохо, он моей хорошо. Приманил меня липовыми рублями, потом всего лишает и еще философские упражнения подсовывает...

- Вы же и так знаете, и раньше знали, - передразнил я его и продолжил с вроде бы убийственной иронией в голосе, - небось всю мою родословную перекопали...

Ирония убила его. Вглядываюсь - никого.