Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

Сорокадюймовый экран, посветлев, сразу же стал необъятным, охватил стены и потолок кабинета, будто оказался Антон в штурманской рубке межгалактического звездолета, которые он видел на совсем примитивных мирах из сотен союзных. Только вместо сияющих созвездий черноту пространства покрывали фосфоресцирующие, хаотически движущиеся и тут же выстраивающиеся вертикальными и горизонтальными рядами иероглифы. Причем казалось, что это не литературный текст, а нечто вроде знаков и формул неизвестной ему математики. Антона охватило чувство разочарования и бессилия. Он ничего не понимал. Замок принимать его не хотел, похоже, даже издевался, указывая подобающее место.

По человеческим меркам форзейля можно было приравнять всего лишь к капитану или майору, в переводе их сложной иерархии на общечеловеческую. Для землян — могущественнейший представитель Высшего разума, а у себя — ничем не выдающийся «посвященный» сословия разведчиков, отчего и произошло то наименование, которым он представился Воронцову. В высоких науках Антон разбирался на уровне «среднего образования», доступного членам его страты. Дарованный ему высокий титул «тайного посла» оказался не более чем приманкой, способом выманить с Земли, чтобы тут же обратить в парию, лишенного прав и надежд.

Антон подумал, что эта каббалистика предназначена не для него. Очень может быть, что для Шульгина, который в некоторые области сущего проник поглубже, или для тех, кто придет вслед за ним.

Однако каким-то образом часть информации все равно воспринималась помимо сознания, укладывалась на предназначенные места в памяти, и он почувствовал, что нечто, касающееся именно его, он усваивает.

Оказалось все гораздо проще. Ему был предложен своеобразный тест. Вся эта абсурдистская символика использовалась в качестве ключа. Раз сознание пропустило именно эту комбинацию, значит — свой. В противном случае его бы выбросило за пределы, в лучшем случае. Или — привело в состояние первобытного хаоса волновую структуру личности, что и называется развоплощением.

— Приветствую, — возник в глубине сознания мягкий, бархатистый баритон, которым раньше Замок разговаривал с Шульгиным. — Не уходи больше. Ты мне нужен, активатор. Без тебя жизнь не получается. Создатели приказали от тебя избавиться, я не мог отказаться прямо, но сопротивлялся, понимая, что сам по себе я никому не нужен. Будешь смеяться? Мы с тобой прожили столько лет, я знал твои самые тайные мысли, помогал во всем, но ни разу не пытался говорить с тобой, как с равным. Скажи, вернутся сюда те люди, что жили здесь недавно? Мужчины и женщины? Иногда они относились ко мне лучше, чем ты. Они пытались понять меня. Не зная, что я такое, мысленно обращались с вопросами и просьбами ко мне, не к тебе. Когда они занимались тем, что у них называлось любовь, я им завидовал. Так будет правильно сказать?

Антон слушал голос Замка, не понимая, наяву это или галлюцинация, вызванная, как бывало, неумеренным потреблением синтанга в своей хижине. Там и не такое мерещилось…

Очнется — и снова вокруг сплетенные из подобия лозы стены, за верандой — пустынное плато, над головой — бледное небо. Иллюзия свободы. Иди куда хочешь, все равно никуда не дойдешь. На самом деле — никакой пустыни, никакого неба. Ячейка свернутого пространства, объемом, может, в кубометр, а может — в молекулу. Там это не имело никакого значения.

И все же кто-то помог Шульгину разыскать его даже там, взломать его клетку, вернуть на Землю, поскольку больше ему во Вселенной места нет.

— Не ты ли, Замок? — спросил он.