Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

Не желал он сейчас видеться ни с Рокоссовским, который с минуты на минуту примчится в разгромленную миссию, ни с Громовым. Не было у него внутренних сил именно сейчас разговаривать с этими людьми. Пусть уж Шестаков, попозже, когда вернет себе собственный кураж.

Идя по дымным, заваленным обломками коридорам, видя в комнатах за распахнутыми дверями тела погибших на боевых постах товарищей, он с каменным лицом отстранял движением руки сослуживцев, пусть и высокого ранга, пытавшихся с ним заговорить. И те понимали правильно, вжимались спинами в стены, проглатывая заготовленные слова. Не тот момент.

Антон вывел его к санитарному автобусу, возле которого так и стояли с оружием наизготовку бойцы Гришина, изображавшие подпольщиков-белогвардейцев. По большому счету, им все равно, кого изображать, генеральная задача остается прежней.

О пленных дуггурах Шульгин по пути успел услышать все, что знал сам Антон. Отстранил рукой загораживавшего дверь сержанта, не обратив внимания на автомат в его руках и суровое лицо, настолько небрежно, что все сразу стало понятно, кто тут настоящий хозяин положения. Легко вскочил на откидную ступеньку, заглянул внутрь. Представители новой расы лежали, связанные, и не дергались, размышляя, очевидно, о своей грядущей печальной судьбе. Чего-нибудь хорошего ждать им не приходилось. Своих сверхъестественных (если они были) способностей никак не проявляли. Даже под тяжелым взглядом Шульгина, который попытался мысленно спровоцировать хоть какую-то ответную реакцию.

Он спрыгнул на камни. Поблизости стояли Буданцев и немец. Справа и слева от них — автоматчики Гришина.

Предстояло разыграть свой последний спектакль.

Из последних сил сохраняя манеры и тон Шестакова (не только для себя, для него прежде всего, чтобы получше запомнил), Сашка обратился к абверовцу и «белогвардейцу»:

— Что, господа, познакомимся? Я на этой территории, — он обвел широким жестом площадь и окрестности, — в данный момент Верховный главнокомандующий. Это — полковник Шульгин, — указал на Антона (к чему выдумывать, если тот носит именно этот облик), — командир особой оперативной группы… Все его распоряжения обязательны к исполнению, кем бы вы ни были. Теперь назовитесь. О праве носить оружие не спрашиваю, это касается испанских властей, но в моем присутствии прошу поставить на предохранители и убрать за спину…

В десятке шагов стоявший танк, до гусеничных полок заляпанный кровью, на краю люка которого курил, свесив ноги, чумазый башнер, придавал словам Шестакова должную убедительность.

— Итак?

Буданцев назвал себя, не выходя за пределы легенды, изложенной Готлибу. Убедились, мол, что дело русских в Испании правое, и решили помочь соотечественникам, узнав, что на миссию совершено нападение. Думали — фалангисты, а здесь — «вот это», — он брезгливо указал на кучи монстров вокруг. Даже Шульгин, с его опытом невероятностей, с трудом смотрел на окружающее, уж больно поганое зрелище, а Буданцев, немец, танкисты, возившиеся у машин, держались куда спокойнее.

Нет, все правильно… Нет, не правильно — все просто так и есть! Люди первой половины века куда менее чувствительны. Участники Первой мировой ежедневно видели десятки тысяч трупов, своих и чужих, на полукилометровом участке перепаханной снарядами земли между линиями окопов, сами ходили в бессмысленные и страшные штыковые атаки, сохраняя при этом душевное равновесие. Граждане Страны Советов без особого протеста воспринимали миллионы жертв голода начала тридцатых, эпохи «Большого перелома». Сумели их словно бы и не заметить, отвлекаясь на оптимистические фильмы и пафос «великих строек».

На горы трупов неизвестных существ им тоже как бы наплевать. Если в глубине души некоторым, особо тонко организованным, все-таки не наплевать, то привычка не проявлять посторонних эмоций все равно остается.

Значит, и ему следует сохранять олимпийское спокойствие.

— Ввязавшись, — продолжал Буданцев, — мы обратили внимание, что в этом доме находится нечто вроде командного пункта нападающих. Им и решили заняться в первую очередь. Кое-кто из моих ребят не так давно вернулись из Парагвая, где успешно показали боливийцам и их американским инструкторам, как нужно воевать…

Внимательно читал газеты Иван Афанасьевич, и не только советские, вот и пригодились сведения о далекой войне для текущей маскировки.

— Имеют награды. В случае чего и вам могут оказаться полезными… В Южной Америке обезьяны поменьше, конечно, но этих тоже не испугались.

Бойцы-десантники молча переминались в сторонке, словно не о них речь шла. Сам старший лейтенант оставался у задних дверей автобуса с пленными, явно не намеренный просто так расставаться с добычей, ради которой рисковал головой, если не бессмертной душой.

— Примите мою искреннюю благодарность. Несколько позже я подумаю, как ее выразить в наглядной форме…

Сашка подошел к Гришину.

— Ваша фамилия как?

— Роман меня зовут. — Игра начальника была ему пока не совсем понятна, но служба научила подхватывать на лету любую предложенную вводную.

— Из каких мест будете?

— Воронежский…

— Давно из дома?