Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

— Ну, Эрзерум, чистый Эрзерум, — бормотал немец, зажимая платком рассеченную осколком щеку. Служил, значит, не просто в русской армии, а на Кавказском фронте, у Юденича. Буданцев не задумался, отчего это фрегаттен-капитан вспоминает о чисто пехотных сражениях. А там действительно состояли при штабе несколько флотских лейтенантов, которым было поручено создать на озере Ван флотилию катеров и десантных судов для последующих операций. — Ох и разделали земляки чудовищ! Как посмотрю, тошнота подкатывает… К слову сказать, когда у турок верблюжья кавалерия появилась, наши солдатики тоже сильно удивлялись. Поскольку родом были из Вологодской губернии, где подобного сроду не водилось. Но не дрогнули… А что там ваш поручик сумел? Сходим посмотрим?

— Самое время, — согласился Иван Афанасьевич. В соседний дом можно было пробраться с тыла, что немаловажно. Выходить на площадь ему совершенно не хотелось. Несмотря на профессию, трупов, тем более пропущенных через мясорубку, он не выносил.

В сопровождении двух абверовцев (третий был убит на улице), Буданцев с Готлибом, окликнув Степанцова, который так и просидел все время в засаде, дошли до автобуса. Их остановил окрик часового.

— Да что вы, ребята! Я же сам вашего Гришина сюда послал! Меня забыли? Так его хоть помните? — указал он на своего сержанта.

— Всех мы помним, но к «объекту» допускать не приказано. О вас отдельного распоряжения не было… Пароля тоже…

— Нет, совершенно народ с катушек съехал, — плюнул Буданцев, чем чуть себя не выдал. Хорош кадровый царский офицер, вступающий в пререкания с часовым!

— Неужто забыли, что, кроме начальника караула и разводящего, к посту никого допускать не положено, включая самого Государя Императора? — спросил Готлиб.

Пришлось выкручиваться:

— Я в другом смысле. Никак не думал, что Гришин прямо сейчас начнет «старую службу» править, забыв, кто он, кто я…

— Бывают обстоятельства, — неопределенно ответил немец.

— Где сам поручик? — спросил Буданцев.

— Пошел на площадь, обстановку оценить…

Шульгин пробирался к выходу из отеля, обходя завалы кирпича, выбитого ракетами, тела своих сотрудников, знакомых и незнакомых, павших с оружием в руках. Через нескольких монстров, изорванных пулями и осколками, просто перешагнул, не желая проявлять почтения к непонятному врагу.

Опять победа, получается. Отбились, хотя и своих людей положили немало, причастных к чему угодно, только не к потусторонним делам.

И что теперь прикажете делать? Судмедэкспертизы организовывать на предмет выяснения биологической и классовой принадлежности дрессированных питекантропов? Народу что-то объяснять или, наоборот, нагло потребовать объяснений от испанского правительства? Что, мол, вы тут за нечисть развели, своевременно не обеспечили безопасность союзного представительства…

Но это все были мысли скорее Шестакова, озабоченного новыми осложнениями по должности, жутким поворотом миссии, которую он считал практически завершенной… Сам Шульгин, неся наперевес ручной пулемет, размышлял совсем о другом. В голове крутилась неизвестно где вычитанная фраза: «И тогда я подумал — на хрена мне такие варианты?»

Очень к месту цитатка…

Из полумрака (удивительно, что хотя бы отдельные лампочки в коридорах «Альфонса» продолжали гореть) вдруг возникло его собственное изображение. Сашке показалось, что он набрел на чудом уцелевшее среди взрывов и проливного дождя пуль зеркало. Лишь через секунду сообразил, что у «отражения» в руках не ручной «ДП», а немецкий автомат, одето «оно» иначе, а главное — видит-то он себя «о натюрель», никак не Шестакова.

— Привет, Антон, — сказал он тусклым голосом. — Видишь, повоевали…

— Хорошо повоевали, — улыбнулся форзейль знакомой улыбкой. — Так хорошо, что пора сматываться. Сейчас твои сотрудники набегут, танкисты-герои, еще кто-нибудь… Пресс-конференцию давать будешь?

— Не хотелось бы, — честно ответил измотанный до последней степени Сашка. — А как же?..

— Надеюсь, товарищ нарком впитал достаточно информации, чтобы на ближайший год хватило. Дальше, по мере течения времени, продолжит прогрессировать. Потребуется — поможем… У нас своих забот хватит. Сейчас прихватим пленников — и домой. В Замок. Умоемся, побреемся, в пыточной дыбу наладим… Презабавнейший разговор ожидается…

— Ты чего, монстров в плен взять сумел? — Шульгину это показалось невероятным. Что медведя голыми руками заломать…

— Гораздо интереснее, друг мой, гораздо…

Глава двадцать первая

Уйти отсюда, вернуться в свое тело, вновь увидеть комнаты, залы и коридоры Замка, где он был молод и счастлив, больше не думая о предстоящих очень большому начальнику проблемах, — что еще следует желать утомленному жизнью самураю?

И все-таки Шульгин, будто ответственный человек, собравшийся в отпуск или, упаси бог, умирать, решил привести в порядок свои дела. Чтоб не попрекнул потом никто вслед недобрым словом. Проблем ведь на самом деле было столько, что лопатой не разгребешь…