Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

Вот такие у меня, брат, дела…
И ослабла нить, что к тебе вела.
Вновь сижу один-одинешенек
И не вижу звезд в небе крошево…

Облаками вся даль затуманилась,
Непонятно все, цель утратилась…
Вот такая тут обстановочка,
Хоть и вьется еще та веревочка…

– Ну да. Лирический герой, томленье духа и все такое. Понимаю и готов подписаться. А воевать все одно надо, братец ты мой. Пускай «и скучно, и грустно, и некому руку подать…».

Глава девятая

В Париже, где у Виктора были кое-какие приятели на Ке-д-Орсе,[28] воспринимавшие его в личном качестве, помимо принадлежности к советской власти, он, потратив всего несколько десятков тысяч франков, посидев с нужными людьми за столиками в «Риц», «Мулен Руж» и в гораздо более закрытых заведениях, вышел на министра авиации Второй республики. Хотя все всё понимали, парагвайский паспорт и рекомендательное письмо от мексиканского посла в Барселоне оказались достаточными для «очистки совести» чиновника. На совершенно некоммунистическую Мексику, которая тем не менее демонстрировала всему миру полную и неограниченную поддержку Республики, удобно было ссылаться в самых сомнительных с точки зрения «невмешательства» ситуациях.

Самое же главное – практически любой деятель любой парламентской республики не может быть не продажен. «Нобиль оближ».[29] Как же иначе? Сегодня ты, адвокат или школьный учитель, вдруг волей партийного списка оказался министром. А завтра что, ежели твой кабинет рухнет? Надо успеть! Хватать, хватать и хватать! Выгонят – будет, на что жить. Во Франции это особенно распространено. Исторически, со времен Директории хотя бы. Да и в королевские времена тоже. Уж на что был интеллектуально велик Талейран, и то, будучи назначен министром, не сдержался, говорил, потирая руки, в присутствии камердинера: «Ну вот, теперь наживемся!» Осуждения не встретил.

Разговор с министром был простой. Отчего-то слово «миллион» вызывает у людей неадекватную реакцию. Бывает и два, и три, и сто, и МИЛЛИАРД, но миллион, особенно первый, и не во франках, а в твердой валюте, всегда очаровывает и заставляет забыть о совести и чести. Не всех, не всех, естественно, но, если в душе есть некоторая гниль (или – «широта мышления»), нет лучшего теста.

Задача Виктора облегчалась тем, что за два дня до начала миссии Графа во Франции разразился правительственный кризис, и премьером вновь стал лидер социалистов Леон Блюм, настроенный на решительный отпор франкистам и зарвавшимся немцам. Он немедленно пообещал своему коллеге, главе республиканского правительства Хуану Негрину, срочную помощь. Разговор шел о выделении Испании двухсот артиллерийских орудий, такого же количества боевых самолетов и даже направлении трех-пяти регулярных французских дивизий, которые своим присутствием парализовали бы участие в войне немцев и итальянцев. Прямое боестолкновение с французской армией означало бы серьезную угрозу европейской войны, к которой Германия, зажатая между союзными Францией, Чехословакией и СССР, была очевидным образом не готова.

Срочно собралось заседание Постоянного комитета национальной обороны, в котором, помимо премьера, приняли участие министры обороны, иностранных дел, авиации, флота, начальники генштаба и штабов родов войск. Начальник генштаба генерал Гамелен прямо заявил, что победа Франко и его союзников представляет собой большую угрозу для национальной безопасности, так как авиация и флот Германии и Италии в случае грядущей «большой» войны получают великолепный плацдарм против незащищенного юго-запада Франции, где сосредоточено большинство военной промышленности.

Хотя окончательного решения на этом заседании принято не было, шум в прессе, особенно правой, поднялся большой, и конфидент Овчарова «верховым чутьем» уловил, что можно не только заработать, но и попасть в струю политики нового премьера.

Министр, правда, не совсем понимал, зачем изнемогающей от непрерывных воздушных атак и бомбардировок Республике нужны пассажирские и транспортные самолеты. Разве что для планируемого бегства высшего политического и военного руководства? Впрочем, он счел, что это не его дело. Если бы речь зашла о бомбардировщиках, задача была бы куда сложнее.

Поторговались, не без того. Деньги министр, как раньше Прието, как вообще любой разумный человек, видящий перспективу, пожелал получить в виде двух чеков – полмиллиона долларов на известный ему американский и полмиллиона фунтов на несколько английских банков. Будто догадывался, что при «нормальном» развитии истории вскоре предстоит бегство сначала на неоккупированную территорию, а потом и на Острова.