«Скорпион» нападает первым

– Поэтому не стоит дожидаться завтрашнего утра. Собирайся сейчас же, бери дочь и двигай в Шереметьево-2. Тебя посадят на ближайший рейс, и будешь завтра плескаться в теплом море.

– И что дальше?

– Дальше? Поживешь там… Пооботрешься. Деньги у тебя есть, если не хватит, поможем. Во всяком случае, с тобой непременно свяжутся.

– Значит, предлагаешь мне чужбину?

– Если хочешь, можешь остаться здесь, – усмехнулся Егор. – Тебе решать.

Но выбирать, собственно, не приходилось. Ольга забежала на несколько минут домой, наскоро собрала вещи, рассовала деньги и, подхватив недоумевающую дочь, опрометью помчалась в аэропорт.

Иные думы обуревали другого участника событий, бритоголового Альфреда Кацюбинского. Он пришел домой вымотанный, рухнул на кровать, но сон почему-то не шел.

Альфред глянул на часы – чуть больше семи. Он уткнулся лицом в подушку, пытаясь забыться. События дня неотрывно преследовали его. Путь по подземельям, потом Лубянка… Он вовсе не чувствовал себя виноватым в том, что предал товарищей по «Рабоче-крестьянской Красной Армии». Угрызения совести не мучили его. Да и никакой ячейки, по сути, не существовало. Бред и еще раз бред! Более того, Альфред начал подозревать: те, кто ими руководил, вовсе не идейные борцы, а наемники мирового империализма, если не того хуже, сионизма.

Нужно было просто-напросто сдать их властям. Впрочем, какая ему разница. У каждого своя жизнь, своя судьба… Сейчас нужно думать о другом. Альфред достал цепочку с крестиком, найденную в подземелье, повертел в руках. Интересно, сколько она стоит? Вещь старинная… Может, баксов сто дадут? Поздно, а то можно в ломбарде оценить…

Мысли Альфреда начали наползать одна на другую, путаться, и он заснул. Снились ему исключительно поиски сокровищ, подземелья, кости… Он роется в прахе, сверкают драгоценные камни, блестит золото. Возникают какие-то окованные железом сундуки, наполненные драгоценностями. Но его все время отпихивают от сокровищ. Он не может понять кто. Пытается наброситься на обидчика, но рядом никого. Тени, одни тени вокруг.

Привязавшийся кошмар не желал отпускать. Альфред ворочался во сне, скрипел зубами, мычал что-то нечленораздельное, наконец проснулся весь мокрый, как кошка после дождя. Несколько минут не мог понять, где он и что с ним. Потом встал, сходил на кухню, выпил холодной воды. В голове вроде прояснилось.

Который час? Он глянул на часы. Половина двенадцатого. Мысли неотступно возвращались к сокровищам. Теперь не удастся спокойно заснуть. Думы не отпустят. А если прямо сейчас отправиться туда? И правда, зачем оттягивать? Фонарик и запасные батарейки есть. Еще прихватить нож, плоскогубцы, моток веревки, свечку на всякий случай… Однако в душе по-прежнему гнездилось сомнение. Что, собственно, останавливало его? Страх? Да нет, страха не было. Усталость? Он отдохнул, выспался… Тогда что? Моральные установки? Чепуха! Нужно спешить, пока метро еще открыто.

Альфред сложил в полиэтиленовый пакет фонарик, свечку, плоскогубцы и веревку, затолкал в карман выкидной нож и отправился в путь.

Шел второй час ночи, когда после долгих поисков он добрался наконец до входа в бомбоубежище. Кругом было совершенно безлюдно, это вполне устраивало. Он постоял немного у бетонной башенки, покурил, никак не решаясь переступить черту, за которой ждала неизвестность. Сигарета была без фильтра и обжигала губы, он в сердцах отбросил окурок и выругался вслух. «Если боишься, чего приперся, – сказал самому себе. – Нужно либо решаться, либо идти прочь». Парень понимал, второй раз он сюда не придет. Неужели испугался? С четырнадцати лет никто не смел обвинить его в трусости. Альфред отворил железную дверцу и стал спускаться. Слегка дрожали колени, однако, ступив на дно шахты, он как будто успокоился. Достал из пакета фонарь, посветил перед собой. Луч вновь наткнулся на лежащий рядом труп. Желтыми искорками вспыхнули коронки во рту черепа.

«Первое золото, – отметил Альфред. – Зачем ему пропадать?»

Он достал плоскогубцы и склонился над трупом. Пахнуло мертвечиной, от рывка череп отделился от скелета и откатился в сторону. Из-под останков выскочила здоровенная крыса и бросилась наутек. Альфред вздрогнул от неожиданности, во рту тут же пересохло, ноги сделались ватными. Некоторое время остолбенело таращился на труп, потом судорожно сглотнул и принялся материть крыс, мертвецов, подземелья и вообще всех и вся.

Череп насмешливо таращился на него пустыми глазницами. Золотые коронки так и остались нетронутыми.

– Э, нет! – строго сказал Альфред. – Так дело не пойдет, приятель! Ты эти выходки оставь для слабонервных. Не на того напал, мудила! – Он поднял череп, хладнокровно вырвал из верхней челюсти четыре коронки вместе с зубами и бросил первую добычу в мешок. – Для почина сойдет, – буркнул себе под нос и двинулся вперед.