Скорпион

— Тогда речь шла об отдельном индивидууме, который, как это ни прискорбно, был министром юстиции. Единичный преступник, такое может приключиться даже в самых лучших семействах. — Тут министр вздохнул. — Это нарост, без которого можно обойтись и который так же легко удалить, как воспаленный отросток, хотя операция эта не из приятных. Но это новое дело о Скорпионах — оно опозорит всю страну! Оно скомпрометирует даже нашу демократию, западный образ жизни! Вот чего ни на минуту нельзя забывать при ведении следствия, которого, по милости безответственной и неосведомленной прессы, теперь избежать уже нельзя. В задачи полиции не входит подрыв авторитета западного демократического общественного строя!

— Я целиком согласен с вами, господин министр! — поспешил заявить директор полиции.

Ботус взял сосуд с отростком слепой кишки и приподнял его, словно хотел провозгласить тост.

— Если человек в течение долгой, мучительной жизни хорошо изучил свою болезнь, как это было, например, со мной, то он уже прекрасно в ней разбирается; хирургическое вмешательство весьма часто обнаруживает, что болезнь зашла слишком далеко и вылечить ее уже нельзя. Господа хирурги в этих случаях удовлетворяют только свое любопытство, тихонечко оставляя все в нетронутом виде, ибо они не в силах что-нибудь сделать — рак разросся до такой степени, какой умники и не представляли себе. Подобная операция способна только ускорить наступление смерти!

Министр Ботус отставил слепую кишку и продолжал:

— Когда эти газетные пачкуны вопят о том, что необходимо предпринять чистку, глубоко копнуть и решительно вырвать крапиву и все в таком же роде, то они даже не подозревают, чем это грозит. Может быть, это известно коммунистам, да, они, конечно, это знают; но ведь не только один фанатичный и разлагающий общество листок коммунистов, носящий название «Народная воля», пишет об этом деле, требуя чистки, ясного ответа и выявления инспираторов. Либеральные газеты, желая угодить черни, вторят этому листку и не знают, что тем самым они пилят сук, на котором сидят. Просто несчастье, что мое дальновидное и разумное предложение относительно издания более сурового закона о печати было в свое время отклонено невежественным правительством. Именно безответственное легкомыслие прессы повинно в том, что мы оказались вынужденными пойти на безнадежную операцию, которая способна только разоблачить и обнажить, но отнюдь не исцелить что-либо. И наша задача — ваша задача, господин директор, сократить размер несчастья, которое безответственность уже успела нам причинить!

— До сих пор я старался так и делать, хоть это не очень легко. Каждый день выплывают новые факты, которых не скроешь.

— Поистине нелегко было в 1945 году, когда кончилась война и наша милая чернь, ее называют народом, хотела отомстить людям, которые в период оккупации страны немцами послушно выполняли призыв своего правительства о выдаче саботажников, — тогда ведь ни один здравомыслящий человек не мог знать, что Германия проиграет войну. По правде сказать, в мае 1945 года создалось опасное положение, когда немцы удирали отовсюду. Мы очутились тогда без всяких средств воздействия на безответственную и необузданную массу. Я признаю, что жертвы неизбежны, ведь и собаке иногда бросают кость, вы знаете это так же хорошо, как и я. Однако нам посчастливилось приостановить это безумие, не допустив, чтобы видные персоны понесли какой-нибудь ущерб. При подобной ситуации важно выиграть время! Мы назначили комиссию, пообещали, что, когда все будет выяснено, мы произведем чистку, и потом начали потихоньку расследование. Наша славная парламентская комиссия так с тех пор все и заседает. Так и со Скорпионом. Если уж эту историю заглушить нельзя и она грозит скомпрометировать выдающихся личностей, то мы должны назначить комиссию по делу Скорпиона, которая поможет нам выиграть необходимое время.

Министр поднялся со стула и продолжал говорить стоя, будто находился на кафедре и выступал перед собранием своих приверженцев:

— Время — это все! Когда в критический период моя партия, мы, социал-демократы, решились на такой шаг, как переговоры с коммунистами, то это было сделано, чтобы выиграть время. А спустя пять лет после шумихи, поднятой в связи с освобождением страны, мы так круто повернули руль, что уже могли посадить в тюрьму редактора газеты «Народная воля», который упрямо продолжал твердить то, что всякому, разумеется, известно, но о чем говорить нельзя! Судьи всегда были сговорчивы, это вы сами испытали во время и после войны! Ни одно собрание не отличается такой уступчивостью, как Верховный суд.