Скорее всего

Назревает война, где на карту поставлена не просто власть и процветание одной из сторон; это сражение, которое захлестнёт всех, и не будет человека, которого бы не коснулась всеобщая судьба. Это борьба мировоззрений, битва ценностей, двух подходов, двух различных миров. Мы опасны не оружием и не физической мощью; мы являемся угрозой для них, потому что представляем собой Оплот Света, образец духовной силы и неколебимой воли, потому что мы способны отстаивать справедливость ради неё самой, потому что превыше всех вещей ставим Закон, который нематериален, неуничтожим, а значит, для них безмерно опасен. Люди, живущие Идеалами, всегда были и будут сильнее всех остальных. Отступники станут стремиться сюда не за сокровищами и «чудесами», а потому, что любой ценой желают стереть из памяти человечества пример того, как можно существовать городам и государствам, построенным по принципу Справедливости.

Люди стали сомневаться в истинах, которые некогда были очевидными, они запутались и впали в безверие. Религия потеряла свою силу, когда технические новшества пленили недалёкие умы, а слабые усмотрели в достижениях науки доказательства превосходства интеллекта над духом и материей и не потрудились сделать ни одного самостоятельного шага. Человек стал называть себя господином природы и с утверждением этим принял тяжкое бремя слепоты.

Не знаю, сможем ли мы остановить разрастание тёмной тени, она уже захватила тысячи умов. Школам Мудрости сегодня ничто не угрожает, но завтра всё может измениться… Скажи, Ассаван, что же нам делать?

Учитель стоял у стены, прислонившись к ней спиной и опустив прекрасные синие глаза. Он глубоко задумался и, казалось, не слышал вопроса.

— Мой Господин, — повторил Служитель-путешественник, — что нам делать?

Ассаван взглянул на Геяо, а потом медленно обвёл взором всех остальных учеников. Они смотрели на него, затаив дыхание, и в глазах их он прочёл бесчисленные вопросы. Потом светлая улыбка озарила лицо наставника, и для печалей уже не осталось места; надежда, словно солнечный луч, прокралась через тучи безрадостных новостей и растопила все тени.

Синеглазый Господин обладал удивительным качеством, которое во многих ситуациях делало его неуязвимым, притягивало и воодушевляло многих. Он безоговорочно верил, или, точнее, бездоказательно знал, что существует в этом мире нечто, что нельзя отобрать и уничтожить. Люди смертны, не вечны города и книги, исписанные священными текстами, но, даже истребив все библиотеки мира, нельзя искоренить Истину — она не в книгах, она пронизывает всё, она движет Законами, к ней стремится всё сущее, даже не зная об этом. Великий Закон говорит: всегда должен быть тот, кто бдит, кто сохраняет разум среди безумия, кто знает Правду, кто ведом и ведёт. Всегда должны быть те, которые продолжают Путь. Цепочка не прерывается, но непрерывность её достигается благодаря тем, чьих имён мы не знаем, кто умеет по-настоящему любить и никогда не просит награды.

Ассаван ответил:

— Мы — Служители и потому будем служить Закону, что бы ни происходило вокруг, принимать новых учеников, учить и учиться, посвящать все свои мысли и усилия нашим Учителям. Нам сейчас необходимо жить так, словно наступило время Совершенных Людей, которые смогли подняться над собственным невежеством и слабостями. Только так можно противостоять разрушению…

Отряд Геяо уже около недели пребывал в городе, его появление внесло новую волну в жизнь учеников Храма Знаний. После вечерних занятий и церемоний Служители собирались в доме скитальца и слушали захватывающие дух истории о дорогах, препятствиях и опасностях, и тогда каждый мечтал отправиться в путь, разделив такую судьбу. Геяо говорил просто и красиво, его тонкий юмор сразу очаровывал слушателей. Когда он что-то увлечённо рассказывал, то становился удивительно обаятельным, его почти бесцветные глаза начинали светиться изнутри добрым притягивающим светом.

Онисана подошёл к домику сестры и постучался.

— Ты тут? — спросил он и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

Тали сидела на полу, созерцая танец пламени в камине. Ей хотелось побыть одной, она ценила минуты одиночества, считая их неотъемлемой частью своей жизни.

— Там Геяо рассказывает о своих путешествиях. Пойдём, я думаю, тебе это будет интересно.

— Я хотела поразмышлять, — ответила Тали, взглянув на брата.

Онисана улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Точно тебе говорю, что будешь потом жалеть. Пойдём, поразмышляешь, когда вернёшься.

— Мне не хочется… иди один, — ответила девушка и снова устремила взгляд на огонь.

Ония тоже заглянул в камин, где ровно и спокойно плясало красное гибкое существо, то бесшумно, то с едва различимым шипением подпрыгивая и протягивая руки небу, оно раскачивалось взад и вперёд, то никло к полу, то грозно хмурилось и трещало. С ним хотелось отпустить все мысли, отдыхать душой, остановиться, расслабится, забыть о времени…

— Как знаешь. Геяо скоро снова покинет город, — сказал молодой человек после затянувшегося молчания, вздохнул и направился к выходу.

— Постой, — окликнула его Тали, — я иду.