Скорее счастлив, чем нет

Мы заходим в квартиру. Мне больно видеть, насколько она непохожа на ту, где выросли все мои друзья: стены не ржаво-рыжие, а бежевые, на окнах решетки, как в тюрьме. В гостиной стоит огромный телевизор, хотя мистер Лейк только в прошлом году выиграл в лотерею плоскоэкранный. Игровые приставки остались, но диски Кеннета – футбол и викторины – убрали. В гостиной больше не висят часы в виде кошки, которые Кайл подарил Кеннету на их десятилетие. Как будто Кеннет даже не рождался.

– Хочешь ледяного чая? – предлагает мистер Лейк.

– Воды, если вам не сложно. – Ледяной чай навевает новые воспоминания: когда мы по субботам завтракали у Лейков, мы разводили чаем хлопья, потому что все ненавидели молоко.

Мистер Лейк приносит мне воду, а потом они с женой садятся напротив меня.

– Как вы? – спрашиваю я.

– Тебе честно? – уточняет мистер Лейк.

Я киваю, хотя правда мне не понравится.

– Каждый день – это ад, – говорит миссис Лейк. – Легче не становится. Видишь Кайла – и ждешь, что за ним тенью пройдет Кеннет. Я до сих пор иногда по утрам еле себя одергиваю, чтобы не попросить Кайла разбудить брата. Да, прошло десять месяцев, мы переехали, неважно. Мы потеряли одного из наших мальчиков, и это кошмар.

Мистер Лейк молчит. Раньше он всегда шутил, что Кайл на самом деле не Кайл, а блудный Кеннет из параллельной вселенной.

– Как Кеннет злился, когда его называли Кенни… – выпаливаю я. И тут же об этом жалею.

Мои откровения здесь никому не нужны, но фонтан уже не заткнуть. Сколько я всего о нем помню! Он обманул окулиста, чтобы ему прописали очки и их с Кайлом наконец перестали путать. Как-то на Хэллоуин они оделись как имперские штурмовики. А однажды мы с ним и Бренданом курили косяк в каморке оркестра, и так Кеннет узнал, что классно играет на кларнете. Надеюсь, его кларнет до сих пор лежит где-то в недрах этой новенькой фальшивой квартиры, а не достался чужим людям. Наконец я замолкаю – кончается дыхание. Родители Кайла плачут.

– Простите.

– Не надо… Спасибо тебе, Аарон, – говорит мистер Лейк, уставившись в мой стакан, который все еще держит в руках. – Нам теперь нельзя о нем вспоминать. То, что кто-то его помнит и любит… дорогого стоит. А то иногда мне кажется, что я сам его выдумал.

– Как вы справляетесь? Как еще не ночуете у дверей Летео, умоляя позволить вам тоже забыть?

– Мы не могли взять и выбросить память о нем, – отвечает миссис Лейк. – Куча родителей так и сделала, и это ужасно. Надо жить дальше, куда деваться… но нельзя забывать.

Мистер Лейк смотрит на микроволновке время:

– Клара, скоро Кайл вернется. Надо подготовить Аарона.

Они рассказывают легенду, которую он теперь помнит. А-Я-Псих регулярно бил его (здесь этого урода тоже не любят): сначала просто по спине хлопал, потом стал толкать на школьные шкафчики и наконец просто бил кулаками. Не знаю, кто конструировал воспоминания Кайла – мне сказали только, что не Эванджелин, – но он явно знал, на чем сыграть. Вышло очень правдоподобно, теперь Кайл к нам и носа не сунет. Здесь у него новая жизнь, он ученик парикмахера и встречается с какой-то девчонкой. Миссис Лейк надеется, однажды они поженятся.

Звонит домофон.

– Забыл ключи, как обычно, – вздыхает миссис Лейк. – Подождешь у него в спальне? Скажем ему, что ты пришел.

Я иду куда сказано. Мистер Лейк напоследок напоминает еще раз, как будто такое забывается:

– Аарон, никакого Кеннета!

Я киваю, хотя ему меня уже не видно. Кое-что в спальне осталось прежним – запах недельных носков и трусов. Кеннет тоже не очень любил ходить стирать, и они оба копили белье до последнего, пока миссис Лейк это не надоедало и она не стирала все сама. Но остальное поменялось. Раньше они спали на двухэтажной кровати, теперь у него двуспальная. На стенах висят фотографии и сувениры из новой жизни.

Открывается дверь, входит Кайл, беззаботный единственный ребенок, и ржет:

– Аарон, кто тебе так морду набил?

Ни обняться, ни стукнуться кулаками, ни расспросить, как дела. Как будто мы вообще не расставались.

– А-Я-Псих и до меня добрался, – отвечаю я, тщательно подбирая слова. Я хожу по минному полю. Хочется сказать ему, что А-Я-Психа посадили, но тогда он, чего доброго, решит, что теперь к нам можно ходить в гости. А с наших кретинов станется шутки ради взять и рассказать ему, что он побывал в Летео. И хрен знает, что будет, если его память тоже размотается. – Теперь понимаю, чего ты свалил.

Кайл прислоняется к стене. У него над головой висит на кнопках карта.

– Я жить хотел. Хорошо, у нас вовремя истек срок аренды квартиры и можно было сменить обстановку. Район хреновый, но люди классные.

– Слышал, у тебя теперь девушка. – На прикроватной тумбочке лежит мяч для гандбола. Я пасую ему. – Кто наставил тебя на путь истинный?

Мы перекидываемся мячом, и Кайл рассказывает. Ее зовут Тина, ее родители китайцы. Она привела к нему в парикмахерскую младшего брата, Кайл стриг его «цезарем» и едва все не запорол. Начальник решил, что он устал, но на самом деле он просто пялился на Тину. Я притворяюсь, что мне интересно его слушать, но почти ухожу в свои мысли.