Скорее счастлив, чем нет

Официант уходит, матерясь себе под нос. Колин любит препираться со здешними хамоватыми официантами, они все равно тут дольше месяца не задерживаются. В итоге мы придумали игру: я брал у официанта ручку и рисовал на чеке что-нибудь неприличное. Из кожи вон лез, чтобы рассмешить Колина. Вот бы снова вернуться в то время. Будет тяжело и неуютно, зато никакой больше неразделенной любви.

– Так что у тебя нового? – спрашивает Колин.

– Ничего, так, разок пробил головой дверь.

Он смотрит в свой кофе:

– А Женевьев где была, когда тебя избивали?

– Я ее типа бросил. – Он поднимает голову, наши взгляды встречаются. – А у вас с Николь как жизнь? Как протекает ее беременность?

Колин поперхнулся кофе и прикрывает рот рукой, у него течет по подбородку.

– Ну… скоро третий триместр.

– Мальчик или девочка?

На секунду замешкавшись, Колин отвечает:

– Мальчик.

Вот бы мне сейчас хрустальный шар, только чтобы реально показывал будущее, – посмотреть, будет ли Колин хорошим отцом своему сыну. И я сейчас не только про то, будет ли он с ним играть и кормить микстурой с ложечки, если тот заболеет. Будет ли Колин давать сыну слушать женские песни? Разрешит ли встречаться с парнем, если в этом будет его счастье?

– Поздравляю.

– Можешь не притворяться.

– Да не, правда рад за тебя, – вру я.

– Жаль, что вы с Женевьев расстались.

– Можешь не притворяться, – с ухмылкой передразниваю я.

Потом мы просто смотрим друг на друга, как переглядывались в школьных коридорах.

– Пошли наружу?

– Давай попросим счет, – говорю я.

– И ручку!

Мы идем в «Дом сумасшедших комиксов», хихикая и швыряя друг в друга стащенной у официанта ручкой, как гладиаторы метали копье. Мы с Колином с самого начала заходили в магазин комиксов, когда снаружи было слишком холодно. Мне было пофиг, главное – вместе. Мы часами сидели у полок, прижавшись друг к другу как можно ближе, и читали все, что попадалось под руку, но было не настолько крутым, чтобы покупать. Я столько пропадал в этом магазинчике, что Женевьев начала таскать меня туда на свидания по очереди. Хотя она и придумала-то эти свидания только потому, что у нас разладились отношения – тоже из-за Колина.

Меня всегда заставало врасплох, когда он заговаривал не о комиксах и фэнтези. Однажды мы уже собирались выходить из магазина, но вдруг Колин утянул меня обратно на пол. Я надеялся и боялся, что сейчас он меня поцелует, но он вдруг заявил, что больше не будет париться о чужом мнении. Это решение продержалось не дольше, чем теневой василиск в бою с фениксом Черного солнца, но тогда я ему поверил и был счастлив. А потом я вдруг остался без него, его касаний, разговоров и не смог ничем заполнить дыру. Пришлось забыть, что она вообще есть, – грустно, зато сработало.

А теперь он, кажется, вернулся.

У дверей стоит Стэн, безуспешно пытаясь собрать автомат со жвачкой от Капитана Америка.

– Помирились? – улыбается он.

Колин странно на меня смотрит, как в тот раз, когда забыл, что уже рассказывал мне про свою неудачную стрижку, и я дорассказал за него. Я его выслушал, показал, что мне не все равно, и обещал всегда быть рядом.

– Все нормально, – отвечает он и увлекает меня в отдел графических романов.

– Это он в каком смысле?

– Я пару раз заходил сюда без тебя, и Стэн все время спрашивал: «Бэтмен, где твой Робин?»

– Да ну нафиг, Бэтмен – это я!

Колин хихикает.

– Я сначала придумывал отмазки, типа ты заболел или на работе, но потом признался, что мы больше не разговариваем и это, по ходу, насовсем. Было хреново, но я же сам тебя бросил. – Он проводит пальцем вдоль корешков книг. – Кстати, можно вопрос?

– Валяй.

– Слушай, в тот раз ты ко мне подошел и начал выжимать дебильные общие фразы – это ты пытался впечатлить того парня? Ты теперь с ним?

Я уже и забыл тот случай, а тогда даже не помнил, что связывало нас с Колином. Два мира оказались в паре метров друг от друга – и только Колин что-то понял, только Колина это коснулось.

– Мы с ним не встречались, а ты для меня был вообще чужим. Я сделал операцию Летео и забыл все, что у нас было.

– Ага, конечно.

Он мне не верит. Неудивительно. Но я сказал правду.

Мы сидим на полу у книжного шкафа, соприкасаясь локтями, и читаем графический роман про нападение зомби на суперохраняемую свалку, где валяется отрубленная голова их предводителя. Без понятия, что они будут делать с его головой, если ее добудут. Нам быстро надоедает.

– А помнишь наше место, ну, за оградой? – внезапно спрашивает Колин.

Вряд ли он решил сыграть в игру Женевьев.

– Давно там не был, – отвечаю я.

– Пошли?

Я закрываю книгу, и мы прощаемся со Стэном. Интересно, он нас раскусил? Хотя плевать, лишь бы не сдал.

Мы идем в наше место, между мясным и цветочным. У ограды я кладу Колину руку на плечо и подталкиваю, он стряхивает мою руку, и я не докапываюсь, хотя вокруг ни души – и ни одного бездушного гомофоба. Сегодня запах сырой говядины совсем забивает цветы. Кто-то повесил объявление: «В пятницу 16 августа пройдет встреча по общественным работам». Что бы это значило? Но наше граффити никуда не делось, класс.