Сколько живёт любовь?

На этом они расстались. Ссориться, помня просьбу Юлии, ему не хотелось. Несколько секунд молча смотрели друг на друга после чего круто развернувшись он пошёл к выходу. Говорить больше было не о чем. Твёрдо решив — навсегда. Он взялся за ручку, когда в затылок ему врезался её рык:- "Будь ты проклят!" Вот это откровенно. От души. Застыл. Обернулся, даже перестав дёргать ручку, и посмотрел в её злющие глаза. Сбегая по лестнице вниз, рассеянно смотрел под ноги, всё время думая о том, как глупо, непростительно глупо подставился. Он не мог сейчас не думать об этом. Вот же выходит какой он дурак! Жил и не догадывался об такой правде или не хотел знать, удобно было быть "как все"… Какая разница. Теперь хоть убей себя ничего не изменить. Кольнуло сердце. Надо встать. Отдышаться. Но он не останавливаясь, положил ладонь на левую сторону груди, словно пытался задержать боль и рванул на выход. Ему надо туда. Добежать, доползти. Там спасение. Юлия! Как хорошо, что его внизу ждёт Юлия, она поймёт и пожалеет… Она умеет ждать и умеет жалеть. Он толкнув со всей силушки плечом входную дверь, она хлопнула так что полетела штукатурка и едва не обвалился потолок, выскочил наружу. Оборачиваться не стал. Надобности нет, он больше никогда сюда не вернётся. "Чёрт с ним!" Бросил взгляд на небо. Глотнул воздуха. Жизнь продолжается.

Она не могла поверить… Галя не приняла его уход всерьёз, хотя и напоминала человека, у которого отняли последнюю надежду. Это что, прости- прощай её планы? Такого она не желала. Надеялась, что он погорячился, помучается, остынет и вернётся. Ведь пришёл же… Так надеялась, что рано или поздно победа будет на её стороне. И вот что теперь?… Она подумать не могла, что он мог сжечь все мосты. А когда поняла, то слепая ненависть чёрной сеткой опутала всё, а пьяная ярость безумства навеки завесила глаза.

Это был точно конец. Она так и не изучила, не поняла Рутковского. Раз ему сказали — нет, груз моментально слетел с его плеч. Он больше не чувствовал себя виноватым и обязанным. Это было его освобождение и Юлина окончательная победа. Она часто вспоминала простую бабью философию Нины: "Не отдавай своего никогда, если оно нужно тебе самой". А ведь всё могло быть по-другому. Психани она тогда, и девочка добилась бы своей удачи. Кто знает, возможно, натолкнувшись на решительное "нет" жены, он так же со спокойной совестью остался бы с "воробушком". Хотя кто его знает, всё же Рутковского под одну гребёнку с другими не подгребёшь… Но то, что дочь осталась бы без отца, а внуки лишились радости иметь деда, это точно. Приходящий, бывший, по праздникам — это чуть-чуть лучше никакого… Юлии жаль ту маленькую девочку ей, наверное, когда она подрастёт, тоже захочется иметь отца. Тем более, такого, как Костя. Но кого винить, на ту долю обрекла её и себя мать. Родив ребёнка от женатого человека и не пожелав ему её отдать, она окунула ребёнка и себя в одиночество, лишив невинную крошку с рождения отца и семьи. Даже, если ребёнок — это его изобретение. Решать давать ему жизнь или нет — это её право. Она могла не сказать ему о своей беременности или, если уж так надо — исчезнуть из его жизни и вся песня, или сделать аборт, он бы и знать не знал…

Юлия внимательно, до рези в глазах, до шума в висках, смотрела на входную дверь. Рутковский вышел один. Ребёнка на его руках не было. Всё же не отдали. Интересно почему? Даме он больше не нужен, она должна была его спихнуть… Что же там произошло? Стремительно сев, он открыл окно и не спрашивая разрешения закурил. Юлия даже не удивилась такому его поведению… Понимала, что творилось в его душе.