Сколько живёт любовь?

Та стояла за дверью прислушиваясь к разговору и влетела по первому зову отца. Но не ожидая такого вновь, отрицательно замотала головой и попятилась. Как она отдаст связывающую с ним ниточку. Пришёл же, придёт и ещё. Но слепой порыв, это только порыв и ничего больше. Остыв и покумекав, ведь та жизнь о которой она мечтала уплыла помахав алыми парусами, принеся ей горькое разочарование… и кивнула. Пусть берёт, это тоже ход к нему. Вполне реальный и удачный. Больше ей всё равно ничего не выжать. А так она его ещё подёргает за верёвочки. Но ворвавшаяся в слезах с трясущимися руками её мать устроила истерику. Пообещав грандиозный скандал на весь мир, вцепившись в ребёнка не отдала внучку. Весь этот бабий гвалт стоял у Рутковского в ушах. Хозяин несколько раз пытался подняться, но вместо этого только передвигал стул. Эмоции зашкаливали. Женские вопли, крики, детский плач оглушили. Рутковский поморщился. У отца "воробушка" тряслись губы. Он никак не мог справится с ними. Оно и понятно. Такого счастья для своей дочери он не ожидал. С ней, конечно, разговор будет иной и позже. А сейчас расхлебать бы это. Пересилив себя, сказал:

— Тогда вот какой мне вам будет сказ, мил человек. Вы не знаете нас, мы не знаем вас. По крайней мере, пока у неё бабка и дед живы. От помощи не отказываемся. Она не будет лишней. Я так понимаю, не последнее отдаёте.

Рутковский поднял веки. Обвёл взглядом комнату, задерживаясь на каждом участнике этой сцены, посидел минуту, подумал: "Пожалуй, оставляя ребёнка у себя старики поступают не слишком мудро, но что я могу сделать. Надо решаться и приходить к какому-то концу". Он поднялся и, не сказав больше ни единого слова, открыл дверь и вышел из комнаты. Галина метнулась к нему в коридоре. Ноздри её дрожали, пальцы сжимались в кулак. Глаза ловили своих собратьев на его лице. Он не ушёл от ответа. Сойдясь с ней взглядом сказал:

— Прости. В горячке намудрили. Семья — это гораздо большее, чем постель или отношения полов. Семья жива и сильна хребтом и обязанностями, которыми обложены в ней все. В моей семье это так и есть. Никуда не деться… Так уж заведено, что в ней мы не только любовники, но друзья, хозяева, мать с отцом, а ещё родственники, да такие, что роднее не бывает. К тому же, я безумно люблю мою жену — Юлию, мою Люлю. Возможно, тебе повезёт. Ты встретишь свою половинку и устроишь жизнь.

Она ёжилась перед ним. "Какая ещё половинка? Где её сыскать, когда столько мужиков полегло? Да и кого найдёшь выше рангом его, Сталин уж как пить дать на неё не глянет. — Она резко дёрнула плечом и тяжело вздохнула:- Так мечталось, что придёт, прижмёт к себе, зароет лицо в её пышные волосы и скажет, что никому не отдаст ни её, ни дочку. Они посмотрят друг другу в глаза поймут что безумно любят друг друга и разлука доказала это. А потом он скажет, что бросил свою старуху и возьмёт в жёны её… А вот что теперь?"

— Я б могла так… рядом… — говорит она тихо, чуть слышно и… слёзы стекая по её лицу таяли на воротнике.

Ей хотелось, чтоб эти слёзы вызвали в нём хотя бы жалость или чувство вины. Она-то себя точно сейчас жалела. Но Рутковский поморщился, ему неприятны её нюни: "Она так ничего и не поняла". Мужик всегда думает о себе и ему хочется во всём обойтись без тянучек. Вот и он почти злился на непонятливость бывшей партнёрши: "Неужели до неё не доходит, что надо отойти и оставить меня в покое? Ну случилось и случилось. Забудь и живи сама и дай жить мне…" Всё кипело, но ответил ровно, не срываясь:

— В этом просто нет необходимости. Ты мне не нужна ни в каком виде. Живи своей жизнью. Очень жаль, что не удалось забрать ребёнка. Не нужен же он тебе, мешает, я вижу, а для Юлии девочка была бы в радость. Но на нет и суда нет. Свою часть договора, я выполнил.

Она справляясь с дрожащими губами, как в былое время натянула улыбку на лицо. Театрально прижимая руки к груди, сказала:

— Спасибо тебе, дорогой, за радость, за доставленное счастье. Так много было хорошего. И я буду помнить об этом все оставшиеся годы.

Раньше бы сердечко ёкнуло, а сейчас ему мало верилось в искренность этих слов, но он кивнул, мол, твоё дело. Ему не хотелось её обижать, но ни оставаться здесь, ни встречаться с ней он больше не собирался. Это всё!