Сколько стоит ваше сердце?

— Спасибо, — глаза Эдера вдруг показались двумя безднами, двумя открытыми окнами в ту самую бесконечность. Он стащил через голову шенгу, запутался в волосах и нетерпеливо рванул, оставляя в цепочке целую прядь волос с каплями крови. — Возьми. Это та самая приблуда. Здесь "Невидимость", здоровье, личина, правда всего одна, больше не навесилось. И даже "Освобождение от оков". Очень удобно, если свяжут или запрут. Пользуйся.

— А ты?

— А я себе еще сделаю. — Эдер вскочил, отряхнул рясу и, больше не глядя на Марка, целеустремленно зашагал вперед. По воде он, как настоящий Святой, прочесал аки по суху, даже не обратив внимания, что поверхность сменилась.

Дороги он тоже не спрашивал, но по тому, как шел, Винкер понял, что место жительства своего кумира он то ли знает, то ли просто чувствует, как птица — гнездо.

На Армию Света, оставшуюся за спиной, Эдер даже не оглянулся, словно она вообще не имела значения. Настоящий ученый, одержимый своей идеей. И даже не намекнул, кто останется за него и будет принимать стратегические решения.

"…Молодец, Винкер, — сам себя глумливо похвалил Марк, — Просто герой! Вот что ты сейчас сделал? Своими руками избавил армию мятежников от единственного хоть чуть-чуть сдерживающего фактора и отправил к мэтру в ученики гения, напрочь лишенного чувства ответственности за свои поступки. И каковы, по-твоему, шансы, что мир уцелеет? Один к тысяче? Или к десяти тысячам… — Бездна в темных глазах вспомнилась вдруг, словно наяву, и Винкер честно признал, — один к миллиону. Ты — гребаный разрушитель и, прав Абнер, тебя следовало еще в детстве утопить в самом глубоком месте Альсоры. Просто, ради безопасности и спокойствия мирных граждан.

И вот скажи, умник — что ты сейчас намерен делать?"

Вопрос был риторический, но, неожиданно, ответ пришел: четкий, ясный, похожий на инструкцию к амулету: "Накинуть иллюзию, вернуться в лагерь и попытаться за двое суток, пока не выветрится благословение, "срисовать" как можно больше тех, кто вовлечен в заговор. Выведывать их планы — дело зряшнее. После того, как Святой дезертировал, все планы можно с чистой совестью выкинуть в Бездну".

Идиотизм? О, да! Запредельный риск? Тысяча раз — да. Риск, который невозможно просчитать, потому что не хватает информации? Десять тысяч раз — да! Вишенкой — неподчинение прямому приказу… Но — и реальная возможность остановить мятеж здесь и сейчас и обезопасить империю от повторных попыток на несколько лет вперед.

Где ты, логика? Ушла в закат под ручку со здравым смыслом.

В глухие железные ворота забарабанили — отчаянно, зло, нетерпеливо. Словно тот, кто стоял по ту сторону, никогда не слышал о хороших манерах и сдержанности.

С лязгом отворилось решетчатое окно и недовольный голос мужчины в летах спросил:

— Кого темные Боги несут? Обитель закрыта до второго колокола…

Створка снова захлопнулась. Стражник уже отошел на несколько шагов, намереваясь вернуться в караулку и досмотреть прерванный сон, но в ворота снова заколотились так, словно пытались их вынести напрочь. Теперь стучали не кулаком, а, кажется, железом.

Стражник зло развернулся на каблуках, приоткрыл калитку и рявкнул в ночь:

— Непонятно сказано? Это обитель Святой Древней Иоланты, а не трактир, где принимают в любую клепсидру, лишь бы в кошеле звенело? Убирайся прочь, пока я не нашпиговал тебя железом.

— Уже… — прохрипел всадник и сковырнулся со спины лошади прямо на руки стражника. Тот едва успел его подхватить и с изумлением уставился на стрелу, торчащую в спине, чуть пониже лопатки.

Арен Дагли пришел в себя. Он лежал на удобной, хотя и узкой койке, укрытый шерстяным одеялом до подбородка. Свет трехрожкового светильника был приглушен легкой переносной ширмой.

Боли почти не было — вероятно, ее приглушили травами, хотя как его умудрились ими напоить, без сознания — загадка. Грудь сдавливала тугая повязка. Арен попробовал вдохнуть поглубже, ощутил резкую боль и мгновенно накатившую слабость и застонал.

Над ним немедленно склонилась темная фигура. Зрение плохо подчинялось Арену, он разглядел лишь силуэт, но голос был негромким и участливым. И, вне всякого сомнения, женским.

— Вы пришли в себя? Хотите пить?

— Моя госпожа, — шевельнул Арен обветренными губами, — где я?

— Вы в Ильском Пределе. В Обители Утешительниц.

— Могу я видеть старшую жрицу? Это очень важно и срочно.

— Я здесь, — из неяркого света выступила еще одна темная фигура. Проклятье… Глаза все еще никак не могли сфокусироваться и вместо четкого лица женщины, чей портрет ему показал командир, он видел лишь пляску света и теней.

Придется рискнуть и довериться. Дело срочное, ждать, пока ему станет лучше — нельзя. В первую очередь потому, что лучше ему может и не стать. Арен чувствовал, как намокает кровью повязка и по капле из него выходит жизнь.

— Госпожа моя, — прошептал он, — Командир пограничного отряда, молодой шевалье Нерги, послал меня к вам со срочным известием.

— Я слушаю, — жрица наклонилась еще ниже, — что велел передать мой внук?