Сколько стоит ваше сердце?

Выходить из комнаты не хотелось. Вокруг царила какая-то слишком приподнятая атмосфера. Послушать придворных - так Фиоль просто отсталая и дикая провинция, где не то, что воевать не умеют - сапоги на голову одевают.

По словам бравых гвардейцев выходило, что стоит им выйти в поле, да махнуть эспадронами - и враг побежит, теряя свои загнутые тапочки до самых дверей гарема, где, конечно, спрячется за женскими юбками.

Один раз Алета не выдержала и заметила, что тапочки в Фиоле носят только евнухи, и то не все, у гаремных женщин в обычае не юбки, а легкие шальвары, прихваченные ножными браслетами, которые звенят на ходу. А их мужчины прекрасно знают, с какого конца за саблю браться - причем с сопливого детства... Так пришлось спасаться бегством. И если бы не "серые", которые после дуэли на мосту взяли Алету под негласное покровительство...

"Про птичку речи, а птичка навстречу". По дорожке, выложенной узорной плиткой, быстро шел Марк Винкер. Алета не выдержала и забарабанила по стеклу.

Он услышал. Поднял голову. Она замахала рукой и получила ответный взмах. Уже не думая ни о патриотично настроенных гвардейцах, ни об их агрессивных невестах, Алета подхватила шаль и слетела по широкой лестнице вниз: мимо узорных гобеленов, мимо мраморных колонн, мимо барельефов со сценами из жизни Святых Древних. Мимо гвардейских постов - этих Алета просто не заметила.

А зря.

То, что ты не замечаешь кого-то, вовсе не значит, что в ответ вежливо не заметят тебя. Алета полетела в сад, а весть о том, что новоиспеченная графиня несется куда-то сломя голову -тоже полетела. И достигла ушей хозяина резиденции очень быстро.

- Привет! - девушка раскраснелась и слегка запыхалась, - я не видела тебя целую жизнь.

- Можешь поздравить, - улыбнулся Марк, - иду на фронт.

Пижонскую серую форму он сменил на практичный черный мундир, на котором не было ни одной блестящей детали, даже нашивки были заранее зачернены. Не присматриваться - так и не поймешь, кто перед тобой, простой солдат или сержант. Но Алета присмотрелась и мысленно присвистнула - стратег!

- У нас в Кайоре говорят: либо ты идешь на войну, либо война приходит к тебе. Все равно встретитесь...

Марк усмехнулся:

- У нас говорят примерно так же. Наверное, это везде так.

В бывшем охраннике чувствовалось какое-то напряжение. Но девушка списала его на неизбежное волнение солдата перед первым боем.

- Говорят, тебя тоже можно поздравить? С графским титулом - и с помолвкой.

- Кто говорит? - насторожилась Алета.

- Не переживай, пока только те, кому положено. Ты ведь счастлива?

Она открыла рот, но словно наяву услышала тихий шепот: " никто не должен догадаться, что наша помолвка заключается не по страстной любви. Никто, Алета. Если мы оба хотим жить..."

Марк терпеливо ждал, и в его молчаливом ожидании Алете почудилось что-то жестокое.

- Ну да. Вполне, - бросила она, - Хотя это было очень неожиданно.

- Стратегически - единственно верное решение. Прости, Алета, что-то я совсем не то ляпнул.

- Ничего. Так ведь и положено перед разлукой. Все молчат, не знают, что говорить. А потом ляпают не то - и долгим ночами жалеют и о сказанном, и о том, о чем промолчали. Кто мы такие, чтобы идти против обычаев?

- Ты будешь самой красивой императрицей, - вдруг сказал Марк. - Корона померкнет в сиянии твоих волос. Я знаю, я видел эту корону. Она не осилит, точно! А я приду с войны, весь в орденах и славе, наберусь наглости - и приглашу тебя на танец. Это будет сенсация века -императрица и ублюдок из сточной канавы. И никто не решится нас остановить. Потому что ты -самая прекрасная женщина в мире, а я - тот, кто выжил в аду.

- Марк! - Алета сделала еще один шаг. Теперь они стояли почти рядом, глядя в глаза друг другу. Вспомнив Рамера Девятого, Алета точно так же, понизив голос, почти одними губами произнесла. - Никому не верь, это все обман. И мне не верь, я тоже буду лгать. Демонов анеботум! Но я потребовала у Него клятву на амулете, что через три года он разорвет помолвку.

- Серьезно?! - выдохнул Марк, - Алета, это правда?

- Чтоб мне в Облачный Сад не войти! Ты только в самом деле выживи, хорошо. Пообещай мне это. А я буду танцевать с тобой. Хоть небо на землю рухнет - все равно буду.

- Да я теперь и в огне не сгорю, - рассмеялся Марк, - об одном жалею - поцеловать тебя нельзя. Даже если игра - в играх правила еще строже.

- А ты скажи! Как бы ты поцеловал меня, если бы было можно, - яркие зеленые глаза смотрели с вызовом. А в самой глубине бил родник странной жажды.

Марк покачал головой.

- Сначала я бы не поверил своему счастью. Решил, что это морок, сон или шутка. Я бы прикоснулся к тебе так, словно пытаюсь распутать чужое заклятье - медленно, осторожно. Почти не дыша, - низкий голос завибрировал, как басовая струна на лерте.

"Дальше!" - потребовали зеленые глаза, темнеющие, словно перед грозой.

- А потом я бы сошел с ума. Слетел, как стрела с тетивы, забылся...

- И кто знает, как далеко нас бы завел этот поцелуй, - шепнула Алета.

- Да нет, - Марк тряхнул головой, словно стряхивая наваждение, - я бы обязательно остановился. Я же ухожу на войну.