Сколько стоит счастье

– Что это значит? – спросила Ева, кидая книгу на стол.

– О чем ты? – Лариса вытерла руки о передник и посмотрела на дочь.

– Знаешь, где я это нашла?

Лариса устало вздохнула, а потом увидела, что за книгу нашла Ева. В глазах появился испуг, руки начали дрожать.

– Ты читала ее?

– Нет, мама. Это же якобы твой дневник!

– Да, это действительно так…

– Тогда почему он в дедушкином тайнике? Раньше он там прятал сигареты, – холодно сказала Ева. – Что твой дневник может делать в комнате дедушки?

Лариса молчала, часто дыша. Испуг налип на ее тело, вязкий, тягучий, как мед.

– Ма, ты с детства учила меня быть честной. Будь и ты честна со мной.

– Я… Ева, разве же это важно? Это просто глупая книжка, – пробормотала Лариса, отряхивая муку с передника.

– Это важно. Для меня.

– Меня попросили сберечь эту книгу, твой папа знает, и дед тоже. Мы хотели уберечь тебя от этого.

– От чего?

– От правды.

Ева застыла на месте. Бабушкин дневник? Поварская книга ведьм? Она была права все это время, так? Ева нервно облизала губы и покачала головой.

– Я все знаю, мам. – Ева опустила глаза. – Я ведьма. Как бабушка.

Лариса едва устояла на ногах. Вилка выпала из потной руки. Ева вскинула руки, готовая поймать мать.

– Мам, не переживай ты так. Что с того, что я знаю?

– Что еще ты знаешь? – прошептала Лариса, садясь на стул. Лицо побелело, губы дрожали.

– Ничего…

– Что еще ты знаешь? – Она переходила на крик.

– Ничего, мам, честное слово…

– Что еще ты знаешь? Ты знаешь, что я не твоя мать?

– Что?

У Евы потемнело в глазах, ноги едва не подкосились. Казалось, вся жизнь промелькнула перед глазами. И каждый счастливый момент был перечеркнут простой фразой:

«Я не твоя мать».

Ева отшатнулась, стерла слезы с щек. В душе закипала ярость.

«Будь честна, доченька. Главное в этой жизни – честность».

Лариса мотала головой, ужас застыл в глазах.

«Врать – вот самый страшный грех, доченька. Говори правду, не бери грех на душу».

– Что ж, – сказала Ева, кусая губы. – Видно… я научилась от старших врать. А еще стыдила себя, ведь не признавалась, что знаю, что я – ведьма… Глупая!

– Я не хотела… – прошептала Лариса, закрывая лицо ладонями.

– Так это правда? – хрипло спросила Ева и пронзила мать взглядом, полным ненависти.

Лариса открыла глаза, схватила Еву за край платья, едва не падая на колени перед ней. Слезы душили ее, в глазах читался страх.

– Правда… Но это ведь не важно. Мать не та, кто тебя родила, а та, кто вырастила и подарила тебе свою любовь…

– Главное, что ты мне врала. Учила быть честной, а сама… – Ева вскочила, а потом до нее дошло. – И папа. И дедушка. Вы все вместе скрывали это от меня!

– Я знаю, давно нужно было сказать, но…

– Не сказала, – подсказала Ева.

– Я боялась тебя потерять…

– И потеряла. Я ухожу. Это адская семейка. – Ева развела руками. – Ненавижу вас.

Ева забежала в свою комнату. Злость захлестнула ее с головой, мешала трезво думать и оценивать ситуацию. Вены на руках ярко загорелись. А потом и по всему телу. Она не понимала, что делала, лишь желала избавиться от этой злости, разочарования, обиды. И боли.

Она щелкнула пальцами, все вещи сами залетели в чемодан.

Она так торопилась уйти из дома, что свалила вешалку с вещами.

Но она не могла там оставаться. Смотреть в глаза людям, которые обманывали ее. Неужели так трудно было все рассказать? Она бы все поняла, приняла. Что в этом такого?

Ева доехала до центра Сагавиля, вышла из автобуса и замерла. И куда дальше? Ей некуда идти.

На глаза попался бар. Не думая, она потянула дверь на себя и зашла внутрь.

– Что будете? – спросил бармен, едва Ева села за барную стойку.

Ева дотронулась до подвески на браслете. Улыбнулась, взмахнула волосами и начала флиртовать.

– А что посоветуете? Я ведь ни разу не пробовала алкоголь.

Очарованный парень что-то налил и стал с восхищением смотреть, как Ева пила.

– Как?

– Гадость, – ответила Ева и поморщилась. – Но налей еще.

Когда бармен выполнил просьбу, Ева велела ему отойти. На душе было паршиво. Она уже догадывалась, что стоило остаться и поговорить. Зря она так погорячилась. Но гордость не позволяла вернуться.

– Можно водку? – рядом сел мужчина, на вид он был еще более грустный, чем Ева.

– Тоже не удалась жизнь? – спросила ведьма.

– Еще как, – вздохнул мужчина. – Месяц назад от меня ушла жена.

– А я узнала, что мама мне не родная.

– Наверно, это очень больно.

– Вам тоже плохо, я же вижу. Кстати, я Ева.

– Эдуард, – ответил мужчина. – Как хорошо, что сегодня пятница.

– О, да, – поддакнула Ева, – только я все равно решила уйти из универа. Не мое это.

– Лучше быть неучем, чем ненавидеть свою работу, как я.

Ева еще раз оглядела Эдю. Заметила грусть и боль в его глазах. И увидела отражение собственной печали.

– Встретились два одиночества, а?

Эдя повернулась к ней, а Ева уже начала флиртовать. Она может сделать его счастливым. Хотя бы ненадолго. Сначала было странно, но потом она вошла во вкус.

– Знаете, Эдуард, – прошептала Ева. – Я ведь ведьма.

– Вы мне не врете? – усомнился Эдя с неподдельным испугом.

Ева покачала головой.