Сколько стоит любовь?

Спустя немного времени, я поднялся на ноги и вернулся в кабинет врача. Теперь, когда ужасная правда улеглась внутри, я хотел знать подробности этой трагедии. Хотел видеть мать. Мне предстояло заняться похоронами, но пока даже не представлял, как пережить следующие часы и не тронуться рассудком.

– Как это случилось? – спросил я прямо, глядя потерянным взглядом в лицо врача.

– Вам, наверное, лучше поговорить со следователем. На светофоре в них въехала машина. Это все, что мне известно. Ваша мать получила черепно-мозговую травму. Она так и не пришла в себя со вчерашнего дня. В случае, даже если бы она вышла из комы, удар был такой силы, что операция не дала гарантий…

– А Наташа? – я не знаю, откуда взялось мужество, но я не имел права сейчас заниматься самоедством. Просто не мог. Ради сестры не должен был падать на дно, которое засасывало меня в черную трясину.

– У неё перелом ключицы, сотрясение головного мозга, шок. Я пока запретил ей говорить, что… – мужчина осекся и тяжело выдохнул.

– Правильно. Спасибо, – ком в горле не проходил, и мне было тяжело произносить слова. – Я сам ей скажу. Не знаю, за что на нашу семью выпали все эти испытания, но смерть матери окончательно подкосит сестру. – Мне нужно увидеть мать, – все же я набрался смелости и твёрдо произнёс эти слова, хотя в горле болело так, словно меня кто-то с силой держал за кадык и пытался его вырвать.

– К сожалению, я не могу Вас пустить к ней, – врач отрицательно покачал головой и сжал губы в тонкую линию.

– Я плачу любые деньги. Мне нужно десять минут, – но я готов был настаивать и идти до конца. Торговаться, в конце концов.

– Вы уверены, это все-таки останется в Вашей памяти навсегда. Зрелище не из приятных…

– А я как раз и хочу запомнить это на всю жизнь! – возразил я.

– Денег не нужно, – врач указал глазами, чтобы я следовал за ним. По дороге он достал телефон и сделал звонок, договорился с кем-то о том, чтобы нас пропустили в патологоанатомическое отделение.

10 глава

Александр

Мы спустились на лифте вниз, прошли по длинному и тёмному коридору. Подошли к какой-то двери, и мужчина обернулся, вопросительно заглядывая мне в лицо. Но я не передумал. Вошел следом за врачом в большую комнату с тремя столами, на одном из которых лежало человеческое тело, прикрытое белой простыней. Яркий свет от потолочных ламп бил по глазам.

– Я предупреждал, что зрелище не из приятных. Процедура вскрытия – формальность, которую нам необходимо проводить. Через несколько часов ее результаты и документы о смерти я отдам Вам на руки.

Внутри что-то снова содрогнулось, и я ощутил, как чёрная вязкая жижа накрыла меня с головой, а я захлебываюсь ей, не в состоянии сделать вдоха. Прошло не более минуты, пока я смотрел в бледное лицо матери, которое было изуродовано последствиями аварии, но мне казалось, что пролетела целая вечность. А эта картинка, как я и предполагал, навсегда оставит след в моей памяти.

Первым, что я сделал, когда вышел на улицу – набрал отца. Но его телефон, как заведенный повторял, что абонент вне зоны доступа сети. Тогда я позвонил Кариму и уже не в состоянии держать эмоции под контролем, кричал ему в трубку, чтобы он нашёл этого подонка, чтобы достал его из-под земли. Рассказал о той сцене накануне отъезда, что застал в кабинете отца, и предположил, что тот спешно улетел в другую командировку и находился сейчас за пределами страны с той самой девицей. Я не ошибся. После этого разноса Кариму папаша позвонил мне спустя полчаса. Ничего не объяснял, лишь сказал, что через несколько часов будет в Москве и займётся всеми вопросами по оформлению похорон и лечением Наташи. Я послал его и разбил телефон об асфальт. Меня трясло от гнева и отчаяния и только сейчас накрыло осознанием, что изменить ничего нельзя, а мать ушла навсегда. И Наташа… Именно мне предстояло ей все рассказать, а это было ещё большим испытанием для меня, нежели узнать о смерти матери. Я обожал сестру и мать, а те в свою очередь были очень близки. Иногда я даже чувствовал себя лишним в их тандеме. Для сестры эта новость будет переломным моментом в ее жизни. Как и в моей.

В голове была полная каша, я побоялся садиться в таком состоянии за руль. Отшвырнул ногой разбитый телефон и сел на лавочку, что находилась возле ворот. Не знаю, сколько сидел, но, кажется, немного успокоился и пришёл в себя. Вернулся в больницу, зашёл в туалет, умылся, смочил лицо и шею холодной водой и направился в палату к сестре. Хотел сам лично убедиться, что с ней все в порядке. Наташа спала, её голова была перебинтована, плечо зафиксировано повязкой. Я присел на стул возле кровати и взял сестру за руку. Такая она была бледная и хрупкая, что от страха за её жизнь и здоровье, от того, что мог бы потерять ещё и её, затошнило, и сильная боль прострелила виски. Лучше бы я оказался на её месте. Но не она. Сестра разлепила сонные глаза и посмотрела на меня усталым взглядом.