Сколько ног у обезьянки?

— Ну, как вам сказать… — замялся председатель. — Вообще-то, да, несколько тракторов мы получили.

— Дали бы один из них Суанову.

— А его трактор куда я дену? Никто, кроме него, не сможет работать на такой развалюхе. Хороший тракторист!

— Разве он виноват, что хороший тракторист? Выходит, вы его наказываете за умелость?

— Нет, что вы! Мы каждый год ему премии, грамоты…

— Вы новый трактор ему дайте, тогда он будет еще лучше работать.

— Почему же он сам не просит? — рассердился вдруг председатель. — Языка нет, что ли?

— Кажется, он не из тех, кто умеет просить.

— Так его сын мог бы!.. Он же дружит с моим Ахмадом?

— Да поймите вы, не может и он. Это я могу выпрашивать, потому что я вроде как со стороны, чужой.

— Что вы, Музаффар, какой вы чужой, мы все свои, галатепинцы… Хорошо, так и быть, я ему новый трактор дам, а его старый… Черт с ним, придумаем что-нибудь!

Была большая перемена. Самади и его ученики грелись возле школы на солнышке. Неподалеку заливалась смехом Инобат — Мансуров, видимо, рассказывал веселые анекдоты.

Улугбек недовольно посмотрел в их сторону и, поразмышляв, толкнул в бок Машраба. Тот все понял и направился к Инобат.

— Вы обещали нам рассказать о дельтапланах, — сказал он.

— Тебе не терпится… — улыбнулась девушка. — А не лучше ли после уроков?

— Нет, сейчас, — упрямо сказал мальчик и покосился на Мансурова.

— Хорошо, пойдем.

Машраб взял девушку за руку и привел к Самади.

— Я просил рассказать о дельтапланах, — объяснил он Самадн.

— Лучше после уроков, — возразил Улугбек. — Сейчас всего не расскажешь.

— Потом так потом, — очень легко согласился с ним Машраб. — Вы только не забудьте, Инобат Хакимовна.

И ребята отошли, оставив практикантку наедине с Самади.

— Конечно, не забуду… — растерянно сказала Инобат и посмотрела на Самади.

— Они просто ревнуют вас к Мансурову, — сказал Самади и заметил, что девушка вспыхнула. — Действительно, они вас любят. Вы будете хорошим учителем, Инобат.

— Не знаю…

— Поверьте мне… Они вас сразу признали.

— Да и я их, кажется, тоже, — засмеялась Инобат. — Мне вообще здесь очень нравится, хороший кишлак и люди такие добрые… Далее жаль, что практика так быстро кончается…

— А вы приезжайте к нам на работу.

— Еще не знаю… Я ведь тоже городская… А могла бы остаться здесь.

Самади вдруг что-то понял, совсем растерялся и пробормотал:

— Вы прекрасным педагогом будете, Инобат…

Седьмой «Б» отправился собирать тысячеголовку. Есть такое растение в нашей степи, низенькое, хрупкое, со множеством веточек, и по сиреневому цветочку на каждой веточке.

Поехали на школьном грузовике. С ними была и наша практикантка. Шумно было, весело, кто-то пел, правда, не из числа школьников — транзисторный певец.

За рулем Самади, рядом — Улугбек, завистливо наблюдавший за движениями учителя.

— А знаете, я после восьмого уйду, — заявил он вдруг. — Работать буду.

— Тебя что, наша школа не устраивает?

— Почему же, наша школа хорошая, но из меня ничего не получится.

— Ну ты это брось, Улугбек.

— Нет, правда. Мне трудно учиться. А вот трактор водить уже давно умею. Отец научил. Только документы нужны.

Их с криками обогнала четверка развязных парней-мотоциклистов. Один из них решил покрасоваться перед школьниками, резко прибавил газ, поднял переднее колесо и поехал на заднем.

— Дурачится, — оказал Улугбек. — Мотоцикла не жалко.

Через несколько секунд мотоциклисты исчезли за поворотом.

— Ты все же не спеши, Улугбек. — Самади опять вернулся к прежнему разговору. — Кстати, почему тебе дали такое имя? Отец так назвал?

— Мамин брат. Тот, который в городе. Отец собирался дать мне совсем другое имя — Ташпулат. Просто не захотел дядю обижать. А вообще, какой из меня Улугбек? Лучше был бы Ташпулатом… Знаете, у меня есть младший брат, в пятом учится. Вот у него голова! Даже мне помогает. Вот он обязательно должен учиться в городе, а мы с отцом будем ему помогать. А отцу новый трактор дали, сильный такой!.. Председатель и мне обещал трактор, как только подрасту. Однажды за отца два рейса сделал. Я и машину умею водить… — Паренек с надеждой посмотрел на Самади.

Тот, не ответив, остановил машину, крикнул:

— Слезайте, ребята! Встретимся вон за тем холмом, у родника. Тысячеголовку от полыни различить сумеете?

— Сумеем! — дружно прозвучало в ответ.

— Ищите с солнечной стороны. Ладно, мы сами вас встретим там! Ну-ка, Улугбек, садись на мое место!

Улугбек был просто счастлив. Миг спустя машина тронулась и понеслась по ровной степной дороге к горам.

Грузовик до самых бортов был нагружен снопами тысячеголовки. А ребята все таскали и таскали снопы, которые Самади аккуратно укладывал. Справившись с очередной партиен, ловко спрыгнул с кузова и — такой бодрый, веселый я решительный! — взял серп, взмахнул им над головой, словно полководец перед наступлением…

Неподалеку от родника, у домика табунщика, пир был в самом разгаре. Пировала четверка мотоциклистов, что обогнала школьников.

— Давайте на лошадях покатаемся! — вдруг предложил курчавый парень.

— Нельзя, наверно, — нерешительно возразили ему.