...ское царство

— Мужик, ну, что ты мне оставишь. Я же знаю: у тебя все — того, сгорело.

— Давай, я тебе оставлю тачку.

— Тачку? — сдерживает насмешливую улыбку Шурик. — Вот ту пижонскую?

—  Ты что, меня в окошко высматривал? Видел на чем я приехал?

— Братан, хорош прикалываться! Все в нашей деревне знают эту лайбу. Нет, что я, паук? Нет, если б были бабки, я б тебе и так дал. Но, братан, ты понимаешь. Если тебя спасет сотка баксов, — могу выделить. Но что тебе сотка?

— Да, сотка меня не спасет, — соглашается Гариф. — А, знаешь, Шура, купи ее у меня.

— Ты че, поехал? — даже чуть отстраняется от него приятель. — У меня же лавэ… Куда мне такая? Она же стоит… Сколько она тянет?

— Она тянет пол-лимона зеленых. Но тебя я отдам ее за двести. За сто пятьдесят отдам.

— За-сто-пятьдесят… — тянет слова Шура, не отводя затуманившихся глаз от лица Гарифа. — За-сто-пять… Оно бы, конечно, хорошо… Но, подумай, зачем мне эти проблемы? Я же не дурцефал. Ты хочешь, чтобы мне такое же, как тебе устроили? Или вообще засмолили?

— Засмолили? Почему?

—  Потому.

И вновь в комнату проникает напористый голос Эллы Францевны:

— Саша, тебе пора обедать. Иди разогрей свекольник. И не забудь положить в него сметану.

— Ладно, иди грей свекольник. Я пойду, — поднимается с дивана Гариф.

— Извини, друган, что ничем помочь не могу, — провожает его приятель, то и знай подтягивая зачем-то красные спортивные штаны.

Гость ушел. Из своей комнаты выходит Элла Францевна. Вдвоем они подходят к окну и внимательно следят за тем, как выходит из подъезда и садится в великолепное лимонное авто Гариф.

— Боже мой, шлема! — качает головой Элла Францевна, провожая взглядом отъезжающий желтый автомобиль. — Ты видишь, как хорошо, что нас вовремя предупредили. Но ты за ним присматривай. Может быть хороший бизнес, — не отрываясь от окна наставляет она зятя. — Все в этой жизни меняется, и то, что нельзя было вчера, с удовольствием можно будет завтра.

Небольшая квадратная комната без окон, стены которой обиты листами черной резины а пол выложен холодно блестящей бледно-голубой кафельной плиткой. Двое крепких парней в черных брюках и белых рубахах с закатанными рукавами лениво дубасят прикованного наручниками к металлическим крюкам в стене Максима. На нем одни только узкие красные плавки, в каких он и был у бассейна. Удары блюстителей Розы, безусловно, профессиональны, но видно, что сами палачи уже устали. Еще двое их коллег сидят, развалясь, на стульях, как видно, отдыхая перед тем, как сменить своих умаявшихся корешков.