Скитания

— Мы больше не сможем глубоко погружаться, — сказал инженер-механик командиру. — Остается только надеяться на то, что эта временная заплата выдержит, пока мы не доберемся до Лориана.

В течение двух часов лодка медленно продвигалась на перископной глубине. Тиме время от времени брался за зенитный перископ и внимательно разглядывал небо. Командир не исключал того, что вражеские противолодочные самолеты оснащены радарами и смогут засечь подводную лодку сквозь облака, как только она появится на поверхности воды. Наконец Тиме решился отдать приказ на всплытие. Вначале он один поднялся на ходовой мостик и стал напряженно прислушиваться. Однако работающие двигатели лодки заглушали все вокруг. Он приказал на короткое время их выключить. В воздухе было тихо.

Вскоре на мостик выставили четырех наблюдателей, готовых в случае воздушной опасности немедленно спуститься в лодку, которая проходила через зону действий вражеской воздушной разведки.

Патрульный самолет появился раньше, чем предполагали вахтенные. Они уже долго слышали какой-то подозрительный гул, но никак не могли определить его источник. Только когда вражеский самолет стал стремительно пикировать на них со стороны кормы и открыл бешеный огонь, все стало ясно. Коппельман успел укрыться. Боцман тоже бросился к рубке, но в этот момент его руку пронзил осколок. Падая, Хун увидел, как двое сраженных матросов остались лежать на мостике. Помочь им было уже нельзя. Люк рубки закрылся. Внутри лодки все молчали, раздавались лишь краткие команды Тиме. Матросы должны были забыть о своих погибших товарищах, которые остались где-то в пучине океана. Ужасный день!

С наступлением сумерек опасность со стороны авиации несколько уменьшилась. В надводном плавании лодка могла за ночь миновать район действий самолетов противника.

Утром лодка всплыла на поверхность, и ходовой мостик подвергли тщательному обследованию. Серьезных повреждений не было, виднелись только вмятины и царапины на корпусе. Настроение у экипажа было подавленным. Разговор все время возвращался к двум погибшим морякам.

— Они хоть страдали недолго, — сказал Бергер. — Вспомните о людях с танкера. Такой мучительной смерти я не пожелал бы никому.

«А ведь это могло случиться и со мной», — подумал Коппельман.

Подводная лодка полным ходом приближалась к Бискайскому заливу. Радисты говорили, что в различных районах Атлантики снова готовятся операции против вражеских конвоев. Моряки с облегчением думали о том, что планируемые боевые действия будут разворачиваться далеко от них: командование подводными силами вряд ли решится использовать их лодку в качестве подкрепления. Силы экипажа были уже на исходе — это вынужден был признать даже Тиме.

Командир подводной лодки уединился в своей крохотной каюте и готовился к отчету. Через несколько дней после возвращения из похода предстояла встреча с командующим подводными силами Деницем, «старым львом», как называли его моряки. Вспоминая о Денице, Тиме испытывал противоречивые чувства. Сидеть справа от командующего перед высшими офицерами штаба было почетно и лестно, но давать подробные объяснения по каждой операции, подтверждая их записями из вахтенного журнала, было делом нелегким. Требовалось отчитаться за каждый маневр, любую команду и оправдаться за неудачные действия.

Тиме подводил итоги. Первая операция у побережья Флориды принесла ему больше успехов. Сейчас он добился скромных результатов: торговое судно, танкер и корвет общим водоизмещением 68 тысяч тонн. Это неплохо для офицера, который вступил в командование подводной лодкой только полгода назад. Еще один или два удачных похода — и можно дотянуть до 100 тысяч тонн. Лутц Тиме потер шею и сразу поймал себя на мысли, что не возражал бы получить Рыцарский крест, который очень помог бы его дальнейшей карьере. Он вспомнил, как в заключение беседы Дениц спросил его: «У вас есть какие-нибудь пожелания?» Тиме заколебался, но потом быстро сообразил, что адмирал интересовался, кого их экипажа командир подводной лодки намерен представить к награде.

Капитан-лейтенант взял список личного состава и задумался. Железный крест второй степени имели почти все. А Железный крест первой степени? В самом низу списка Тиме заметил фамилию Хельмута Коппельмана. «Ведь это же он первым обнаружил конвой, — вспомнил командир. — Хорошо вел себя этот молодой человек! «Старый лев» любит, когда ему говорят что-нибудь лестное о молодых кандидатах в офицеры. «Нам нужны способные молодые офицеры!» Прекрасная идея — отметить матроса Коппельмана!»

***