Скитания

Вера Коппельмана в традиции поколебалась. Командир его взвода, старший боцман Деринг, был настоящим служакой и очень любил муштру. Движимый тщеславием, он решил любой ценой сделать свой взвод самым лучшим. Утром по воскресеньям, когда всюду на острове Денхольм царила тишина, он тайно заставлял своих людей отрабатывать ружейные приемы на чердаке здания. Деринг, мясник по профессии, уже восемь лет служил на флоте, и начальство стало внимательно присматриваться к нему, чтобы определить, стоит ли направлять его в офицерское училище. Боцман лез из кожи, чтобы доказать всем, что он способен быть офицером. Из-за этого рвения больше всего страдали его подчиненные.

Однажды, возвращаясь со взводом с полевых занятий, Деринг приказал матросам запевать. Люди устали и пели кто в лес, кто по дрова. Деринг ужасно злился. Когда взвод походил к учебному плацу, раздалась команда: «Надеть противогазы» — и матросы с оружием начали преодолевать полосу препятствий. Трое совсем обессилели и присели передохнуть на камни. В наказание боцман приказал им сделать по три кувырка через голову вперед. Затем Деринг прогнал весь взвод еще три раза вдоль плаца и снова приказал запевать. Матросы старались петь, напрягая изо всех сил легкие. Наконец послышалась команда: «Взвод, стой! Налево!» — и в этот момент один из матросов навзничь рухнул на землю. Его винтовка ударилась о коробку противогаза и отскочила с грохотом в сторону. Деринг распустил взвод и приказал матросам отнести потерявшего сознание товарища в санчасть. Врач осмотрел его и констатировал:

— Паралич сердца, мертв.

В казарме разгорелся спор о том, что теперь будет с Дерингом. Некоторые считали, что его разжалуют, другие доказывали, что его пошлют в штрафной батальон. Но командир части нашел гениальное решение: он перевел Деринга в виде наказания в четвертую роту, а боцмана Хенше, который вовремя не вернулся из отпуска, — в пятую. Этого не смог объяснить даже Коппельман.

— Не возмущайтесь! — подвел черту толстый покладистый унтер-офицер из ротной канцелярии. — Одним мертвецом больше. Ну и что из этого? На войне ежедневно умирают сотни людей, а в некоторые дни даже тысячи. Половина из вас тоже через полгода будет кормить рыб.

Деринга не направили учиться на офицера, хотя срок службы давал ему право на это. Но не зверства и не издевательства в отношении новобранцев были основной причиной, помешавшей его продвижению, а жена. Фрау Деринг была дочерью лавочника, который торговал продовольственными товарами, а дочь помогала ему. Она была симпатичной женщиной, производившей приятное впечатление на посетителей офицерского казино. Однако начальник Деринга полагал, что дочь мелкого лавочника не подходящая кандидатура для жены будущего офицера. Поэтому Дерингу суждено было остаться старшим боцманом, и это служило еще одним поводом для издевательств над матросами, на которых он вымещал свою злость.

***

После четырех недель службы новобранцы впервые получили увольнительную. Через разводной мост плотины на острове Рюген они группами потянулись в город. Все радовались тому, что смогут на несколько часов отключиться от изнурительной казарменной жизни.

В старом ганзейском городе Штральзунде было много достопримечательностей. Некоторые матросы впервые увидели здесь северогерманскую каменную готику. Церкви с устремленными ввысь шпилями, ратуша с ее прекрасным фасадом и витражами свидетельствовали о богатстве средневековых городов.

За ратушей возвышался величественный собор. Через его богато украшенный портал можно было войти внутрь здания и за двадцать пфеннигов подняться на башню. Трое друзей не упустили этой возможности и по винтовой лестнице быстро взобрались на самый верх, откуда перед ними как на ладони развернулась изумительная панорама города с его портом и живописными прудами. С моря дул сильный ветер.

Когда-то Штральзунд занимал важное стратегическое положение и славился своей неприступной крепостью. Благодаря морю город выдерживал длительные осады, не теряя связи с внешним миром. Так, во время Тридцатилетней войны войска Валленштейна осаждали его в течение двух месяцев, но вынуждены были уйти отсюда несолоно хлебавши.

На смотровой площадке трое будущих мореплавателей почувствовали себя в роли настоящих адмиралов, которые стояли на капитанском мостике огромного военного корабля и принимали ответственные решения.

Обширный район старого города состоял из низких, близко жавшихся один к другому домов. Здесь уже совсем не чувствовалось богатства торговых союзов и патрицианских семей. В этом районе жила беднота.

В субботу, после обеда, центр города кишел военнослужащими различных родов войск, и троим друзьям приходилось постоянно отдавать честь старшим по званию. Билеты в кинотеатры были распроданы, кафе переполнены. Тогда Хайнц предложил пойти в «Трокадеро» — заведение, которое категорически запретил посещать командир роты. Но друзья посчитали делом чести побывать там хоть один раз.