Скиф

Вода — основа всего, она дает жизнь всем организмам на нашей планете. Эту аксиому я уяснил еще в детстве. Без драгоценностей и вычурной одежды можно спокойно прожить всю жизнь, без еды можно продержаться несколько недель, а человеку без воды — максимум неделю, коню — день. А конь для сколота дороже золота! Поэтому пришлось снова вернуться к реке. Не прошло и часа, мы все еще поили своих животных, как тысяча, а может, и больше всадников-номадов подъехали с севера. Их вел знатный сколотский вождь по имени Голиапиф. Я видел его несколько раз. Всегда, когда встречался с Гнуром. Его большая бородатая голова напоминала шар и глубоко сидела между могучими плечами. Под густыми бровями прятались щелки-глаза. Спросите меня, какого они цвета? Ответить на такой простой вопрос я не смогу. Нос Голиапифа крючковат, впрочем, как у многих сколотов-номадов. Это все, что я могу о нем сказать. Похоже, он уже все выяснил о нас: паралаты и будины поили своих коней на сотни метров вверх и вниз по течению. Успел спросить, принял решение и проехал мимо, даже не взглянув. Зато воин из его свиты передал приказ — присоединиться и быть готовыми к битве. Я плохо выспался, чувствовал себя уставшим, хоть все еще длилось утро, и неопределенность с планами изрядно портила настроение. Пусть воитель-павлин не оказал мне должного уважения, по этому поводу внутри меня сильно сокрушался Фароат, но я обрадовался необходимости подчиниться. Так мы оказались в арьергарде сколотского войска. И отчасти повторили вчерашний маршрут, двигаясь по пересохшему руслу, пока не увидели далекие стены Феодосии.

Наше войско остановилось. Пыль стояла стеной. Я постоянно сплевывал и ничего не видел дальше хвоста лошади, идущей впереди. Пользуясь моментом, отъехал немного в сторону, чтобы осмотреться. Слева от нас лежала бескрайняя равнина. Туман, что нависал над ней утром, с лучами восходящего солнца уже растаял и разогретый воздух колыхался над землей. В этом мареве вдали реяли разно цветные флаги над сверкающей фалангой боспорских гоплитов. Те же овальные щиты, пики-сарисы, вдвое длиннее сколотского копья, и гребенчатые шлемы на головах, что и у побежденных накануне эллинов.

Левый фланг фаланги занимали всадники — легкая кавалерия, пестрящая узорами и полосами на разноцветных кафтанах и плащах. Меховые шапки, войлочные тиары и медные шлемы — все это сливалось в один сплошной пестрый ковер.

Пыль улеглась, и уже все сколоты увидели противника. Вокруг стало тихо, а от вражеского войска, напротив, доносились звон оружия, глухой стук щитов и пронзительное конское ржание.

Начальству, конечно, виднее…

Что задумал Гнур и решил Голиапиф, мне было неведомо. Помня, как под градом наших стрел несокрушимо стоял, прячась за щитами, совсем небольшой отряд гоплитов, я бы атаковал легкую кавалерию противника. О чем тут же сообщил подъехавшему тестю. На этот раз он надел сармийский доспех. Когда успел? Совсем недавно я видел его без брони. Почувствовал старый лис — быть бойне!

— Нужно к Понту скакать, выманить боспорскую кавалерию и засыпать их стрелами! — сказал я.

— Правильно, сынок! — ответил Артаз, и мне показалось, что он искренне рад услышанному. Так много тепла и одобрения он вложил в столь короткую фразу.

Фароат, конечно, возгордился и чуть было не загнал, вытеснил меня на задворки общего сознания. Мог бы дать подзатыльник гордецу, сделал бы это с удовольствием!

Обмен мнениями с Артазом и моя внутренняя борьба с альтер-эго заняли не больше пары минут, а сколотское войско пришло в движение, и номады с гиканьем понеслись на фалангу.

«Дураки!» — я едва не заорал первое, о чем подумалось.

Благо наши воины не поддались движению толпы и все еще стояли, а точнее сидели на взволнованных лошадях, удерживая животных на месте, ожидали команды. Хотя не все наши воины! Я не увидел Хорса и других будинов. Не верилось, что он там впереди, среди атакующих сколотов.

— Где Хорс? — спросил я.

И Авасий и Артаз в ответ лишь пожали плечами.

Хоть и не верилось, что будины скакали с воинами Голиапифа, но других предположений тогда у меня не было. Зажав свистульку в зубах, я просвистел команду «рысью, вперед». И мы не торопясь, на ходу доставая из горитов луки, поскакали не за номадами, а держа правее, чтобы при случае атаковать боспорскую конницу меотов. Тогда мне было еще неизвестно, что легкая кавалерия Сатира — меоты. О, если бы тогда я разбирался, кто есть кто?! Наверняка задумался бы: «А что тут делают подданные царицы Тиргатао?» И может, многое из того, что не попало в мой список — обширное досье на этот удивительный мир, которое со всей скрупулезностью натуры я составлял ежедневно, сделалось очевидным — все от участия в этой военной кампании сарматов-роксоланов, многих сколотских племен и родов, синдов и меотов в борьбе за Феодосию. А как выяснилось позже, борьбе с другим региональным игроком — Гераклеей Понтийской[66] и скифами, в которых молодое Боспорское царство видело угрозу. Не зная об этом, волнуясь только о верности принятого тактического решения, я рысил на Рыжике, поглядывая на противника.