Скиф

Такое удаление от роксолана подействовало на меня благотворно. Я хорошо спал! С удовольствием слушал шутки будинов и находил в себе силы подбадривать Авасия, который по-прежнему хмурился потому, что теперь всегда рядом со мной ехали, ели и располагались на ночевку Таксак и Хорс. В тот погожий день, когда роса на степных травах просохла и солнышко жарило не по-осеннему, я предложил товарищам поохотиться вместе. И не на сайгаков, а на тура! Уже не раз мы слышали рев этого животного. Знатоком этого зверя оказался Таксак. От него я узнал, что с наступлением осени у туров начался гон. Вот они теперь и ревут. Сам я это огромное животное еще не встречал, но раньше не раз слышал упоминания и от Аристида, и от сколотов, когда речь шла о хорошем мясе и отваге охотников. Едва я предложил поохотиться, как тут же Авасий заявил:

– Пазака, это опасно…

И я, не раздумывая, собрался отказаться от спонтанной идеи. Зачем мне эта охота, если загрустившему другу она не поможет избавиться от хандры? Но Хорс не дал мне этого сделать, воскликнув:

– Славься ама ардар и тот день, кода моя ладонь наполнилась из твоих рук фарна!

Таксак ничего не сказал, лишь воздел руки к небу, достал из горита лук и сноровисто надел тетиву, не слезая с коня. Глаза его блестели, а крылья носа трепетали от возбуждения. Без сомнений, моя идея пришлась ему по душе, и снова я, рассчитывая совсем на другой результат, огорчил друга. Вместо согласия ответил Авасию так:

– Волков бояться – в лес не ходить!

Хорс и Таксак поддержали мою шутку смехом. Авасий тоже улыбнулся, и мне показалось, что на самом деле он тоже совсем не прочь испытать судьбу.

Глава 22

Щурясь от яркого солнца, я вглядывался в следы, на которые указывал Таксак. Будин прочертил наконечником копья на земле черту и сказал:

– Готовьтесь! Поохотимся сегодня славно…

Бычачьи следы широкой тропой тянулись через проплешины, поросшие желтыми и белыми цветами, и исчезали в высоком ковыле. Мною овладевало уже знакомое, пережитое однажды, какое-то первобытное чувство – смесь страха, надежды и отваги. Я с трудом контролировал себя, свою мимику, чтобы вдруг не утратить достоинство, когда будин рассказывал о воинах, выходивших против тура только с копьем и мечом. Те победители тут же становились ама, ардарами и пазаками. Так его отец стал пазакой и возглавил балу. Таксак с гордостью заявил об этом, и мне стало понятно – этот парень во что бы то ни стало постарается лично убить быка. Он единственный из нас четверых взял на охоту тяжелое копье. А я на всякий случай повесил свой гастрафет за спину и вложил в горит пару стрелок с тяжелыми железными наконечниками. В то, что сколотскими стрелами, бронзовыми с ноготок наконечниками, можно быстро убить тура, я сомневался. Надеялся, что сделанный по прихоти и от скуки арбалетик наконец сможет пригодиться, как и стрелки кузнеца Агофокла. Стрелять по быку свинцовыми шариками мне не хотелось. Скорее всего, зверь от такого попадания только взбесится.

Мы проскакали минут десять и как назло не повстречали больше ни одной проплешины. Таксак спрыгнул с лошади и стал гладить ладонью и нюхать землю. Наверное, он ничего не смог обнаружить, потому что, невнятно выругавшись, вскочил на своего жеребца и, круто повернув его, поскакал в сторону. Мы не успели поднять своих животных в галоп, как Таксак уже поехал шагом, вглядываясь в высокий ковыль под ногами лошади.

Не знаю как, но нужные следы будин все-таки обнаружил. Он снова слез с коня и лег животом на землю. Мы, не спешиваясь, стояли метрах в двадцати от Таксака, пока он не поднялся и приглашающим жестом не поманил нас к себе.

Тихий ветерок поигрывал кончиками травинок, шуршал белыми метелками ковыля, нес из степи едва уловимый запах сохнущей земли и еще один, странный, незнакомый, но наверняка принадлежащий животному. Если бы не Таксак, указывающий туда, откуда ветерок донес этот едва уловимый запах, я бы ни за что не обратил бы на него внимания.

Мы слезли с коней и, ведя их на поводу, подошли к будину. Он тихо сказал:

– Только Пламенная[60] знает, напугаем мы животных или нет? Отец рассказывал, что страх охватывает как зверя, так и охотника. Бывает невозможно помочь друг другу, слуга не следует за господином, отец не обращает внимания на сына, и сын на отца. Каждый заботится лишь о себе, думает о том, что ему самому нужно делать. Помните, каждый может легко потерять жизнь, и малейшая ошибка имеет огромное значение… Единственная защита и спасение – иметь быстрого и поворотливого коня!

– Как нам поступать? – спросил Авасий.

– Если бык нападет, беги, лети как ветер! Пусть кто-нибудь другой в это время выстрелит в него или ударит копьем.

Никто больше ни о чем Таксака не спросил. Проверив оружие и приготовив к стрельбе луки, мы сели на лошадей и поехали дальше шагом.

Спустя час или около того степь вокруг изменилась до неузнаваемости: теперь нас окружали глинистые бугры, покрытые чахлым кустарником с объеденными листьями. Земля вокруг была унавожена быками, и, без сомнений, мы были близки к тому, чтобы наконец-то увидеть туров.