Скетчбук

– Слушай, Белочка, как мне отсюда выбраться, ты знаешь?

Она раздраженно цокнула и пренебрежительно бросила:

– Совсем глупый? Хочешь найти дорогу – иди за Большой Медведицей.

Белочка взяла в руки азбуку, показывая, что разговор окончен, и Тима побрел, сам не зная куда. Тапочка порвалась и только мешала идти. Ночная сырость оседала на коже и щипала ссадины. Очень хотелось направляться куда-то, а не просто так. И тут Тима отчетливо понял, что идти за Большой Медведицей – самое верное решение. Там спасение, защита, тепло. Он так обрадовался, что ускорил шаг и даже стал с любопытством оглядываться по сторонам. Правда, вид этих мрачных деревьев, шорохи и стуки, для которых, казалось, не было никакой причины, снова навеяли страхи. Вдруг совсем рядом раздался низкий хриплый крик вороны, «испуганный крик», подумал Тима, а в следующее мгновение она сорвалась и полетела прочь. Следом за ней улетели еще несколько птиц, повеяло холодом, и совсем рядом раздался волчий вой.

Тима снова бросился бежать, уже понимая, что не успеет. Он уже чувствовал стаю, всё его тело неприятно, мерзко ежилось, потому что волки идут с единственной целью – напугать, сделать больно, унизить. Они не чувствуют жалости, главное их удовольствие – чужой страх, и самое страшное, что у волков – сила.

Легкий бег, голоса за спиной, и вдруг совсем рядом – силуэт вожака: «Кто это у нас тут? Ребят, все сюда, смотрите, кого нашел! Не, вы посмотрите только, он в панамке!» Тима ощутил свою беспомощность всем телом и уже готов был сдаться, когда увидел старое поваленное дерево, а под ним берлогу. Да, там его ждала Большая Медведица. Теперь он под защитой, теперь все будет хорошо. Он кубарем вкатился в берлогу, и волчьи голоса сразу стихли, как и все звуки леса, как и его страх.

В берлоге было очень темно. Медведица была тут, Тима слышал ее дыхание, но почему она не выходит к нему на встречу? Глаза привыкали к темноте, и он разглядел в глубине большую лежащую фигуру. Впрочем, не такую уж и большую – он ожидал увидеть что-то более внушительное, а у Медведицы, казалось, даже ребра торчали прямо из-под толстого меха.

– В каком ты виде! – возмутилась Медведица, – что с одеждой?

– Здравствуй, Медведица, одежда… – он все еще не отдышался, и говорить было сложно, – там… волки…

– Ты можешь сначала отдышаться, потом все нормально рассказать, – грубое хриплое рычание.

– Да, конечно, извини. В общем, там волки, они хотят меня обидеть.

– Боже, да нет там никаких волков!

– Нет, я их только что видел…

– Да что я, в лесу не была? Ты придумываешь… не обижайся, конечно, ты не придумываешь, просто у тебя хорошая фантазия.

Медведица встала, и Тима отчетливо разглядел, что лапы у нее грязные, к ним прилипли какие-то обрывки скотча, и цветные стикеры, да и вообще выглядела она очень утомленной. Медведица заговорила чуть мягче:

– Ну, допустим, там волчата. Ну разве ты не сможешь с ними сам разобраться? Ты же взрослый.

– Я думал, ты мне поможешь.

– Помогу? – вдруг голос ее стал резким и очень грустным, – разве я могу помочь, посмотри на меня.

Она встала и сделала шаг к Тиме. Он увидел, что Медведица еле держится на ногах. Она была худая и больная, эта Большая Медведица.

– Скажи, куда мне идти, чтобы выбраться домой – попросил Тима совсем тихо.

– Направление норд-ост.

– Что?

– Да господи, я же тебе объясняла, что такое норд-ост! Нет, точно объясняла. Ты что, забыл?

– Нет, – ответил Тима, хотя ничего он не помнил. Просто переспрашивать было неудобно, и, если честно, немного страшно. Вдруг она разозлится и будет рычать.

Он развернулся и нагнулся, чтобы пробраться наружу, но его остановил медвежий голос, который снова стал более мягким:

– Подожди, тебе же холодно. Возьми мою шкуру, – и она запустила когти в шерсть на своей груди.

– Да нет, мне совсем не холодно.

– А я говорю, постой.

– Нет, нет! – Тима в ужасе уставился на эту картину, уже видя, как в темноте среди меха на груди поблескивают струйки крови, – мне не нужно, нет!

Он снова бросился бежать, его ноги, «недостаточно сформированные» по словам бабули, мамы, врача, кого там еще, мелькали среди серых стволов, среди совсем уже навалившейся темноты, и он даже не плакал. Кажется, волки были не так страшны, как кровь этой усталой, слабой, бесполезной Медведицы. «Норд-ост», «нарост», «насквозь», и почему он не спросил! Что теперь делать, куда теперь идти?

Тима оказался прямо перед ними. Шесть пар злобных глаз, сильные лапы, уверенная стойка. На какой-то момент Тима подумал, что хотел бы быть таким же, быть одним из них, и ничего не бояться. Вожак снова первым подал голос:

– О, смотри-ка, кто объявился. Ну ты и грязный. В дерьме валялся?

– Точно, в дерьме! – заржали остальные.

– Что, Медведица не помыла?

– Точно, возвращайся, скажи, чтоб искупала тебя!

– Да ей самой помыться не помешает, этой старой грязной…

У Тима перехватило горло. Он вспомнил когти, разрывающие шкуру на груди. Как он сейчас злился на нее, но как ему было ее жаль. Эта болезненная жалость перевесили остальные чувства, и он крикнул так уверенно, насколько мог:

– Заткнитесь, идиоты!