Скептик

На утро, я допытывался, как она будет здесь жить без меня. Если в дом теперь постоянно будут наведываться и вообще жить в деревне ей будет неспокойно. Раз на тебя ведут охоту, разумнее всего, будет уехать подальше. Даже дикий зверь это понимает, когда слышит выстрелы охотника. Яра призналась мне, что Грум построит ей настоящий дом в глуши. Рядом с лысой горой. Там она сможет даже перезимовать при желании. Такой тёплый и уютный он будет. Для него это легко. Он сильный и умный. Даже печь поможет выложить из камней и глины. Я искал любые поводы, и приводил аргументы, чтобы она переехала ко мне. В частности вопрос с продуктами и элементарными нуждами, одежда, мыло, щётка зубная. Где всё это она будет брать? Но Яра с уверенностью и лёгкостью приводила мне такую же массу доказательств, что человеку не так-то много и нужно для жизни. Особенно, если он один и это девушка, а живёт она на родной, священной земли. Вдобавок, под боком есть такой заботливый и сильный брат.

— Яра, яра. Что же ты будешь делать, когда они приедут туда очередной раз, чтобы схватить вас?

— Не будет такого. Дорогу они к нам не найдут больше. В этом можешь не сомневаться.

— А как же местные. Они-то уж точно укажут дорогу, если их об этом попросить. Особенно за деньги.

— Не знают местные, где это место. А те, кто знает, не поведёт.

— Ладно, но спутники укажут им, точное место навигации.

— Ну а где были их спутники, когда вы уехать от Лысой горы пытались?

— Значит, вы им специально засаду готовили? Не они вам, как они думали.

— Это уже не важно. — лукаво посмотрела она на меня. Мне сегодня надо будет в лес сходить. Ты со мной или дома останешься?

— С тобой. Даже после всего, мне дорого моё пошатнувшееся психическое здоровье.

К вечеру мы пришли домой. Яра не смотрела и по сторонам, когда мы шли домой. Либо знала, что за домом никто не следит, либо ей было попросту все равно. Мне нужно было встретиться с Михаилом сегодня в десять. Как раз, как начнёт темнеть. Я оделся в ставшее привычным, мне одеяние. Вышел из дому. Несмотря на моё пожелание встретиться, где нибудь в поле, а лучше лесу. Михаил упорно отвергал мои попытки доказать ему, что так будет безопаснее. Словно ничего не боясь, он назначил встречу близ площади, на которой происходило гуляние. Это центр деревни и мы будет на виду даже у плохо зрячего. Его аргумент был прост: «Все шпионы миры, всегда встречались в самых людных местах».

Тоже мне шпион. Мы не в населённом городе. Чтобы на этой самой площади людной, было много прохожих и туристов. Тем более мне не передать ему, что то надо или получить. Нам надо поговорить, а это слова, время. Провальная конспирация, в общем. Я прихрамывая, потому что сильно натёр пальцы обеих ног в штиблетах, доковылял до площади.

Почти пустая. Нашёл искомую лавку под голубыми елями, похромал к ней. Сел. Вытянул ноги, охнул как самый настоящий дед.

— Ну, ты в роль вжился. Талант. — подошёл из тени деревьев Михаил.

— Ты что там делал? Меня ждал?

— Нет. По нужде.

— Да я пальцы натер. Болят. Больше эти калоши ни за что не одену.

— Больше и не придётся.

— Оптимист ты Михаил.

— Сдаётся мне дед Онисим, за моим домом слежка началась. Вот так. Доигрались. Как узнали? Хрен их знает.

Напротив нас остановилась чёрная машина. Бок, которым она стояла к нам, у неё был сильно исцарапан и смят. Вот и последствия моей диверсии, со взрывом на лицо. Вот и странные слова Михаила. Выследили. Сдать он меня не мог, человек не такой. Человек слова и принципа он. Человек, каких мало. Я уж представил, как сейчас выбегают из дверей бойцы, скручиваю меня в бантик и укладывают в подарочную коробку, в багажнике. Лениво опустилось и бесшумно опустилось окно. Правильно, зачем меня крутить, если проще застрелить на месте. Опять не угадал. За рулём сидел неизвестный в пиджаке. Справа от него француз. Он же Палень. Рожа вся в свежих царапинах.

— Михаил. — сказал водитель басом. — я попрошу завтра, вас зайти ко мне. На пару вопросов.

Не находя своим рукам место, я опустил голову, чтобы не было видно моих беглых, напуганных и молодых глаз. Руки сами полезли во внутренний карман пиджака. Достали трубку и стали её набивать табаком из жестяной банки-коробочки.

— Конечно. — ответил Михаил. — Во сколько?

— А во сколько вам будет удобно. Хоть к девяти утра.

Я чиркнул спичку, сделал пяток коротких тяг, раскуривая. Затянулся глубже, подержал дым во рту. Немного дыма попало в лёгкие. Табак оказался неожиданно крепким. Я сильно закашлялся.

— Вот в девять и зайду. Как раз до работы чтобы. — по-деловому ответил Михаил.

— Договорились. До завтра. — ответил водитель и отвернулся.

— Будь здоров дедуля. — добродушно сказал француз и окно поехало вверх.

Машина плавно тронулась. Я махнул рукой на прощание, по-старчески ей тряся.

— Слышал дед Онисим? Хорошо, что предупредили. Добры молодцы.

— Чего же тут хорошего? — наконец откашлялся я.