Скептик

Мой воробушек чик-чик, на рябинушке сидит
Мой соловушка чок-чок, на берёзке песнь поёт.
Мои птицы, мои родные синицы, вы кружите надо мной.
Мои крылатые куницы, свиристели-небылицы
Я вас всех на язычок, посажу вас по одной.
Я вас всех да на зубок, перепробую с тобой.

Закончив работу и перестав петь, пошла провожать меня до двери с одной просьбой.

— Могу я тебя попросить кое-что сделать для меня?

— Луну со дна моря или звёзд в лукошко с неба собрать?

— Такие пустяки я и сама могу. — воодушевилась Яра. — Ты когда будешь кататься по окрестности. Найди мне, пожалуйста, и выкопай, молоденькое дерево можжевельника. Я давно его прикопать у себя хочу. Да не даётся он мне. То не приживётся, то высохнет, то корни ему погрызут. Махонькое совсем, можно веточку одну. Уж я его прикопаю, выращу теперь. Главное, чтобы оно через твои руки, пришло ко мне. Да вот ещё, осторожнее там будь, не измажься в глине, она у нас повсюду.

Я конечно насторожился, вспомнив случай произошедший со мной на кладбище, но согласился. Будто глины на Руси мало. Но больше меня заботило другое. Высказал ей свои опасения насчет непредсказуемости ночной дороги по деревне домой. Исходя из недавнего опыта, когда пробродил до самого утра. Она кивнула. Советовала, не беспокоится больше об этом, и чтобы не плутать идти старой, привычной мне, дорогой. Как обычно договорились встретиться, послезавтра. Я поверил ей и не мудрствуя лукаво, пошёл прямо к дому. Без лишних, ночных, упоительных и майских прогулок уже через пятнадцать минут был дома.

— Привет Оля. Я тебе принёс одну микстуру. — с ходу начал я. — С ней тебе нужно будет сделать компресс на ночь. На больную коленку. И так три дня подряд.

— Что за средство?

— Мухоморная настойка.

— Пробовала, не помогает.

— Эта поможет. — сказал я с полной и непоколебимой уверенностью.

— Я хоть и не просила. Но спасибо. Ну и лиса твоя подруга.

— Я знаю.

— Чего это ты так рано сегодня, никак нагулялся? — удивилась Оля раннему моему приходу.

— Нагулялся. Именно что нагулялся. На болоте, мы сначала по центру шли, там твердь есть, а потом левее, если представляешь, к лесу вышли.

— На болоте! Так туда никто, даже из местных не ходит. Нет там тверди, даже по краю не решаются опытные охотники ходить. Как вы только не утопли? Божечки мои — дети мои! Был один случай, я тебе расскажу.

— Про собаку? Слышал.

— Про собаку. Охотник утоп, собака до сих пор покоя не найдет.

— Ты не поверишь, конечно же. Я бы точно не поверил, расскажи мне кто такое, но я слышал, как она выла. В голосе её не было ничего злобливого, только грусть и тоска.

— У меня мурашки по коже от твоих рассказов Лучемир. Ты только больше по болоту не ходи, обещай мне.

— Ну, обещаю, а ты обещай, что сегодня компресс с настойкой применишь.

— У тебя просто дар убеждения мой мальчик. Есть хочешь.

— Очень.

— Что же тебя любовь не кормит? — повеселела она и пошла, разогревать мой ужин.

— И кормит и греет. — сказал я, чтобы она меня не слышала.

На следующий день, я вознамерился не терять хватку и устроить полноценную мото-прогулку по всем окрестностям, до которых только смогу доехать. С полным дозаправленным баком, шипованными покрышками и просветом в двадцать сантиметров, возможности мои были неограниченными. Я выехал за деревню и рванул прямо через поле, по хорошо высохшей старой дороге в неизвестном направлении. После завершения горячих покатушек, я остановился у заброшенного домика. Поросшего до самых окон. Прошлогодней и сухой травой, вперемешку с колючками и молодыми деревцами терновника. В округе не было ничего примечательного, я выбрал его как ориентир, чтобы поискать вокруг молодое деревцо можжевельника.

Заглушил двигатель. Закрыл замок. Вынул и убрал ключ. Особенной жары заметно не было. Шлем снимать не стал, лишь откинул вверх забрало. Шлем у меня дорогой и очень удобный. Когда я в нём не сижу на мотоцикле, то чувствую себя астронавтом, на неизвестной далекой планете. Так и сейчас, представив себя покорителем новой планеты, я выдвинулся в поисках нужного мне артефакта. Артефакта долго нигде не попадалось, я снял шлем, чтобы отдохнула голова и шея. Оглянулся, никого. Зашел в лес, прошёлся немного и обнаружил себя в настоящей можжевеловой рощице. Помимо вековых корабельных сосен, всюду из земли проклёвывались молодые искомые деревца. Я выбрал самое красивое и стройное. Снял шлем. Обкопал деревце по кругу взятым для этого совком и как объясняла Яра, не стряхивая землю, засунул в полиэтиленовый мешок. Перевязал. Пошёл назад.