Скелет в шкафу и другие ужасные истории

Но на этот раз Стасик смог найти ответ:

– Похоже, мы сейчас на дне того самого часового механизма Кремлевских курантов, который уходит вглубь стены на 20 метров. Вот и гири висят, о которых рассказывал Кремлевский. И маятник…

Но тут голос Стасика дрогнул, а сам он замолк. И было от чего. Ведь далеко не каждый день увидишь огромный, 32-килограммовый маятник Кремлевских курантов, застывший в своей крайней точке. Чего просто не может быть, потому что не может быть никогда. Но Аньку гораздо больше интересовало другое.

– Интересно, и как же мы отсюда выберемся?! – спросила она, ни к кому не обращаясь.

Но ее как будто услышали. Потому что сразу после ее слов прямо перед ними в стене появилась старинная дверь. Из-за двери доносились звуки музыки, шум и чьи-то голоса.

– Ну что, пойдем? – неуверенно спросила Анька брата.

– Как-то боязно, – честно признался Стасик. – Кто его знает, что там, за этой дверью.

– А-а!.. Вампиров бояться – в кино не ходить! – махнула рукой Анька и решительно распахнула дверь.

За дверью оказался большой зал, в котором, похоже, веселье было уже в полном разгаре. Анька со Стасиком не успели даже толком оглядеться, чтобы понять, в какое же время и в какую страну они попали, как музыка внезапно прервалась, и в центр зала вышел человек со свитком. Оглядев строгим взглядом притихших людей, он прокашлялся, развернул свиток и начал громко читать.

– «Указ царя всея Руси, Петра Первого, о праздновании Нового Года.

Января в первый день учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет – то людям каждому на своем дворе из небольших пушечек, из нескольких мушкетов или иного мелкого ружья учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракет, сколько у кого случится.

Поелику в России считают Новый год по-разному, то с сего числа перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с первого января, а не с первого сентября, как ранее. А в знак доброго начинания и веселья поздравить друг друга с Новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия. В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять – на то других дней хватает.

К сему царь всея Руси, Петр Первый, руку приложил».

– Ух, ты! Вот здорово! Бомбецкий указ! А я и не знала, что это Петр Первый современный Новый Год в России учредил, – толкнула Стасика локтем в бок Анька.

– Просто историю своей страны лучше знать надо, – буркнул Стасик.

Закончив чтение, человек аккуратно свернул свиток и покинул зал. После чего веселье возобновилось с новой силой. Шум веселья становился все громче и громче. Но внезапно весь этот нестройный шум и гвалт перекрыл зычный голос:

– Если Меньшиков сказал, что не брал, значит, не отдаст! Алексашка, а ну-ка, подь сюды!

Вокруг сказавшего это тут же образовалось пустое пространство. Словно все старались держаться подальше от этого высокого и довольно просто одетого человека. Более того, одежда его была запачкана краской, кое-где покрыта древесной стружкой, а на ногах были заляпанные грязью высокие ботфорты. На его зов откуда-то из угла зала к нему побежал невысокий, роскошно одетый человек с хитроватой улыбкой и плутовским выражением лица.

– Кто это? – толкнула в бок брата Анька.

– Высокий – это Петр Первый, – начал объяснять Стасик, он увлекался историей России и хорошо в ней разбирался. – Судя по одежде, он, видно, только что с верфи пришел. Он как раз в это время русский военный флот строил. И частенько даже своими руками. Я в фильме про него это видел. А маленький – это Александр Меньшиков, его ближайший соратник и чуть ли не единственный друг. Но ловкач и проныра, каких еще поискать. Говорят, что он брался за исполнение любого распоряжения царя. И, как правило, исполняя его, не забывал «нагреть на этом руки». Правда, иногда попадался. И сейчас как раз, похоже, он попался.

– Никого я не грабил, мин херц[5]! Вот те, крест! Грабить грабителей, которые являются грабителями грабителей – это не грабеж, – развел руками запыхавшийся Меньшиков.

– Хитер, шельмец, – погрозил ему пальцем Петр. – Но я выведу тебя на чистую воду.

– Как есть выведете, мин херц! Как выведете на чистую воду и весь наш строящийся российский военный флот, который на всех морях будет доблестно бить супостатов до полного их потопления! – бодро отрапортовал Меньшиков.

– Умеешь ты, Алексашка, вовремя умное да хитрое словцо ввернуть. Ох, умеешь! – улыбнувшись, покачал головой Петр.

– Грешен, мин херц! Но вы же сами говорили, что подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство, – начал оправдываться Меньшиков, но тут же добавил: – В общем, куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

– Но обещания свои выполнять надо, – вновь сделал строгое лицо Петр. – Ты ведь обещал?

– Да, мин херц, обещал. Но я ведь не обещал выполнить свое обещание, – снова вывернулся Меньшиков. – И вообще, сытый конному не пеший.