Сказы Капкыдадыча

Для отшельника вовсе бы ничего не изменилось, однако небо стало окрашиваться в пугающие багряно-пепельные цвета. А вскоре счётчики Гейгера начали показывать возросший радиационный фон, который усиливался во время жутких ливней и периодически налетавших ураганных ветров.

В остальном же для Ноя всё осталось по прежнему. Но однажды он поймал себя на том, что неотрывно смотрит на пылесос. Смотрит долго, даже позабыв дышать. Очнулся, а мысль в голове одна:

“Ведь ничего не осталось!!! Ведь всё погибло! Всё, к чему я с детства привык”.

Ной вспомнил, как он купил свою первую в жизни квартиру и приехал в неё с друзьями. Тогда он радовался как ребёнок, что задуманное у него получилось, и что все трудности удалось играючи преодолеть.

Потом они до поздней ночи слушали любимую музыку. А потом пошли в парк. И там под мерцающим куполом звёзд…

“Всё, всё!…”

Лето в нынешний год так и не наступило. Погода с угрюмым равнодушием меняла липкий дождь серым снегопадом или смешивала их в диких хороводах стихии. Лишь изредка на слепом небе появлялось холодное солнце, которое тут же исчезало в очередной круговерти ненастья.

Радиоэфир совсем оглох. В нём перестали появляться сообщения даже от имени всяких стихийных правительств несуществующих больше государств. И на приборной панели тюнера названия столиц мира теперь представали странным анахронизмом.

“Вот интересно, как сейчас выглядит Лондон? …Или Париж? Никогда не любил торчок Эйфелевой башни. Она мне напоминала старую проститутку… Костлявая проститутка – символ столицы мировой культуры! Ха-ха-ха…”

Отшельник Ной прекратил выходить на прогулки по окрестностям своих владений, большую часть дня и ночи просиживая в обществе двух огромных овчарок возле камина и потягивая доброе испанское вино.

Ной старательно отгонял от себя нечто присутствующее помимо его воли, готовое набросится на него с мыслями и воспоминаниями о прошлом.

Но как-то, поднявшись на обзорную площадку Сторожевой башни, он увидел чистое звёздное небо. Оно было совсем как в былые времена – прозрачным и глубоким, освещённым мерцающей россыпью далёких светил.

Ноя охватила тоска. Тоска странная – по навсегда утраченному ощущению присутствия других людей, их невидимой жизни, исходящего от них дыхания страстей, мыслей, чувств…

“Да что со мной?! Эдак недолго и с ума сойти. Горевать по самоубийцам? Не-ет! Я, как и всякий эгоист, впал в хандру из-за склонности жить прошлым, каким бы оно ни было. Вот и вся психология! А на жадное, неразумное человечество мне плевать. Хотя, конечно, некоторых из его представителей мне будет очень не хватать. Но спасаться они отказались. Это их право выбора”.

Ной почувствовал, как железная логика его могучего рассудка сделала своё дело – он успокоился.

В ту ночь отшельник безотрывно смотрел фантастические видеофильмы о переживаниях людей после ядерной войны и горько улыбался. Актёры играли хорошо, но их профессиональным выкаблучиваниям как-то не верилось. Всей своей сутью эти люди были там – в мире, где об ужасах армагеддона любили порассуждать между второй и третьей рюмкой коньяка.

Прошло, может быть, полгода, может год. Ной перестал следить за календарём, который напоминал ему о безвозвратно ушедших праздниках. Наконец наступил сезон устойчивого тепла. Небо перестало пугать противоестественной смесью красок, солнце выглядело таким же ласковым и добрым, как тогда…

Обработав антирадиационной аэрозолью собак и одежду, Ной отправился в сторону дальних скал, с которых можно было обозреть все окрестности.

На вершине дул пронзительный ветер, с глухим воем растекаясь по узким каньонам гор. Распростёршийся пейзаж был пропитан одиночеством и тоской. Но скорей всего это было игрой воображения Последнего Человека.

“Последнего?!”

Где-то над линией горизонта в небо поднимался извивающийся столб чёрного дыма.

“Костёр?! Или просто пожар… Неужели люди?”

В глубине души ворохнулась надежда.

“Люди!? А впрочем, чего это я? Где люди – там опять проблемы. Толпы орущих попрошаек, которые профукали всё, что имели и отняли всякую возможность существования у прочей живности. Ну вот, а теперь они блуждают в поисках остатков цивилизации. Если найдут, просрут и их”.

Ной ещё раз вдохнул холодного воздуха и начал спускаться вниз. Счётчик Гейгера слабо потренькивал.

В следующий раз, переходя через сухое русло реки, Ной наткнулся на свежие следы кострища. Он долго стоял возле пепельного круга и не верил глазам.

“Всё-таки люди”.

Внезапно его взгляд наткнулся на груду обглоданных костей, уже припорошенных бурым песком.

“Та-ак, а косточки-то… человеческие. Значит, homo sapiens вернулся к первобытному строю. Чего и следовало ожидать!”

На прогулки Ной без оружия больше не выходил.

Через несколько дней сработала сигнализация дальнего оповещения. Чувствительные фотоэлементы зафиксировали вторжение в законные владения Ноя непрошеных посетителей.