Сказки мышонка Сухарика

Цветы, что толпились вокруг часов, тревожно зашептались. И никто не заметил, как под куполом шляпы закружилась бабочка-траурница. А часы между тем постукивали:

Золотая стрекоза
Среди астр кружится,
Первым инеем сверкает
Белая жемчужница.
Покидает лето нас —
Бьет его последний час…

С первым ударом Соломинка вскочила со стула и бросилась к часам, чтобы перевести стрелки назад. Бабочка-траурница закружилась над часами и вдруг опустилась туда, где сходятся стрелки — минутная и часовая. Обе они скрылись под крыльями с черными бархатными каймами.

— Все, — прошептала Соломинка, — мы пропали. Прощай, Лето!

Налетел откуда-то холодный ветер, подхватил Соломинку и умчал вместе с последними цветами.

Не помнил Алеша, как очутился в своей комнате. В окошко глянул: ветер. Соломенную шляпу несет, пожухлую, побуревшую, с поникшими полями. Выскочила Метла, шляпу замела и — в костер, где тлели листья. Вспыхнула солома и погасла…

Алеша плакал, когда пришла бабушка.

— Может быть, тебе это привиделось? — спросила она. — Шляпу просто унесло ветром.

— А как же это? — Алеша раскрыл ладонь.

На ней лежало зернышко маковое, крохотное, чернолаковое. Улыбнулась бабушка:

— Посей его весною.

Алеша так и сделал. Посадил весной зернышко в землю, и скоро среди тюльпанов поднялся алый мак. Подивилась бабушка: какой ранний! К вечеру опали лепестки, остался зеленый сундучок. В сундучке раздался щелчок, он открылся: свернутая, как бутон, вся в складках, там пряталась Соломенная шляпа. Бабушка развернула ее и надела себе на голову. Оказалась шляпа впору, на полях — алый мак, в бархатной серединке — семечки маковые.

— Ну вот, — улыбнулась бабушка, — а ты плакал. Все хорошо, и Соломинка по-прежнему сидит у часов и сторожит Лето.

— А Лимонный цветок? Он вернется?

Бабушка вздохнула:

— Опять ты об этом? Нет его, но есть сказка. А сказка или цветок — не все ли равно?..

ПРАЗДНИК ПОЛУЛУНИЯ

Все знают: на Луне люди растут быстро. Вместе с лунным диском. И то, что когда-то были детьми, скоро забывают. Но исключения из правил и на Луне случаются. Жила там когда-то лунная девочка Половинка. Сердце у ней билось часто-часто, будто у птицы. И росла она так же быстро, как растет Луна. К тому времени, когда становилась круглой Луна, Половинке уже исполнялось двадцать. Но вот Луна начинала уменьшаться, и вместе с ней начинали убывать Половинкины года. Да, да!

Лунная девочка этому радовалась. Быть взрослой ей нисколько не хотелось. Половинка считала, сгибая пальцы: двадцать, девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…

Когда Луна убывала как раз до половины и начинала превращаться в Месяц, Половинке исполнялось ровно десять. Десять лет! Лучшего возраста не было и нет! Чтобы еще сильнее не уменьшиться, Половинка распускала свой парашют и прыгала с Месяца. На Земле все ночные звери лунную девочку знали. Знал ее и мышонок Сухарик. Он первым предложил в честь лунной гостьи устроить праздник. И сказал об этом одному молодому Поэту.

А было это так. Ночью Поэт не спал. Он вышел в свой сад посмотреть на Луну. И вдруг видит: из-за клумбы с петуниями мышонок идет, серенький, маленький, а в лапках несет половину яблока.

— Я мышонок Сухарик, — сказал мышонок Поэту. — Поздравляю Вас с праздником.

— Что за праздник такой? Почему ночью?

— Праздник хороший очень! Полулуние сегодня. Посмотри на месяц. Лунной девочке Половинке сегодня исполнилось десять лет. И все, кто не спит, половинку чего-нибудь должны подарить. Вот тебе пол-яблока. Раздели пополам и мне половинку отдай.

Они похрустели яблоками, и Поэт спросил Сухарика:

— А она, эта лунная девочка, какая?

— Обыкновенная. У нее две косы. Платье синее в клетку, нос в веснушках, а глаза грустные.

— Почему грустные?

— Потому что на Луне никогда так не будет, как эта девочка придумала. Она бы хотела, чтобы, во-первых, никто никогда не плакал. Чтобы звери при встрече давали людям лапу. Чтобы на Луне были зима и лето. И чтобы всегда росли деревья, цветы и дети. И чтобы страшные сны не снились, а только хорошие и цветные.

— Замечательно. Я бы ей подарил золотую карету или серебряный велосипед.

— Зачем ей они? — сказал строго Сухарик. — Дарить велосипед и карету совсем не по правилам.

— Да у меня ничего такого серебряного и золотого и в помине нет.

— Значит, ты настоящий поэт. Серебра и золота у них не бывает, зато сердце хрустальное. Чем не подарок? Но не забудь: надо дарить половинку. Это не трудно. Надо только о том, кому даришь, подумать, и всего-то.

И поэту вдруг вспомнилась Девушка, что жила неподалеку, через дорогу. Когда он уезжал, она приходила поливать клумбу с петуниями.

— Она такая красивая, — сказал поэт. — Веселая такая.

И тотчас же половинка его сердца проплыла, светясь в темноте, к мышонку Сухарику. Мышонок перебежал дорогу и вместе с лунным лучом пробрался к Девушке в комнату. Она крепко спала.

— Вам подарок! Подарок! — стал будить ее Сухарик.

— Какой еще подарок? — Спросила Девушка сонно.