Сказка про девочку Лею, короля Граба и великана Добрушу

— Ты, дедушка, иди, я понаблюдаю, — ответила Лея. — А там кто-нибудь придёт ещё.

Старичок подал ей корзинку сочных и сладких ягод и спустился вниз.

Девочка подошла к одному окошку, к другому, потом села на скамеечку и стала смотреть на совсем низкое солнце.

Ни Лея, ни кто другой из моликов не знали, какая беда надвигается на их город. А к нему уже подлетел кукушонок, и на спине его, вцепившись в перья всеми волосатыми лапами, сидел паук Мохнобрюх, с надетым на шею огромным мотком липкой паутины.

Лея не сразу поняла, что произошло: солнце ещё висело над горизонтом и в его красных лучах пламенели крыши и окна города, да и в самой башне было полно света, как вдруг набежала тень.

Девочка поднялась на ноги и увидела ту самую птицу на ноге-деревяшке, которая за день до этого впервые появилась у городского бассейна. Теперь птица сидела, вцепившись одной лапой в подоконник, а с её спины переползал на фонарь каланчи пучеглазый, весь разрисованный крестами паук. Он всеми лапами прицепился к стенке и стал обегать кругом фонаря, волоча за собой толстую нить паутины. Лея даже не успела удивиться, как паук несколько раз обежал по фонарю башни и наполовину — нитка за ниткой — оплёл его. Тогда девочка опустила вниз стеклянную раму, подпрыгнула, ухватилась руками за край липкой стенки из паутины и подтянулась к оставшемуся просвету. Она хотела спросить у птицы — зачем они залепливают окна, но в этот момент по фонарю снова пробежал паук и липкая паутина приклеила её руки к нижнему ряду паучьей стенки. Не прошло и минуты, как Мохнобрюх полностью залепил стеклянный фонарь, и Лея осталась стоять на носках, с поднятыми вверх и крепко прихваченными руками.

Сделав своё дело, Мохнобрюх спустился на крышу соседнего дома и затаился за печной трубой. Он был доволен своей работой. Теперь никто из моликов не увидит подступающее к городу войско, а улетевший к королю кукушонок расскажет о его подвиге. Мохнобрюху очень, очень понравилось обещание Граба — сделать его самого крестом и позолотить. Он уже представлял себя таким и радовался.

Никто из моликов не обратил внимания на каланчу. Серебристая паутина блестела под косыми лучами солнца, и всем казалось, что это сверкает стеклянный фонарь. Поэтому никто не пришёл и не увидел, в чём дело, и поэтому войско Граба сумело незаметно подойти к городу и окружило его.

Король только что выслушал донесение кукушонка, похвалил его и теперь ждал, когда солнце упадёт за горизонт.

Только под покровом темноты совершали свои набеги мрачные грубы. Так они захватили уснувший пчелиный рой с королевой-маткой, так же завоевали город-муравейник и многих оставшихся в живых муравьёв взяли в плен. Теперь настал черёд моликов.

Но тут из леса с бочкой на плечах появился Добруша. Он оказался как раз позади грубов, сидящих на мышатах. Великан даже присвистнул от удивления, а грубы повернулись на свист, да так и застыли с поднятыми вверх дубинками. Чёрный великан в синих шароварах и огромных сапогах так напугал их, что они онемели. А Добруша стоял, глядя на них, и улыбался. Ведь он был добрым и простодушно считал всё живое на земле своими друзьями.

— Хотите вкусной воды, — спросил Добруша. — Пожалуйста! — Он свободной рукой похлопал по бочке. — Тут её много.

Но грубы не могли выговорить ни слова. Даже сам король Граб от страха так сдавил ногами бока своей лягушке, что та не дышала, а только широко разевала рот и выпучивала глаза. Тогда весельчак Добруша захохотал.

— Ну, может, мышки хотят? — сквозь смех спросил он. — Да не бойтесь меня, я не мяу-у!

Только он произнёс «мяу», как случилось такое, чего Добруша не ожидал и совсем не хотел. Мыши в ужасе завизжали и так шарахнулись по сторонам, что всадники-грубы шлёпнулись на землю, а вскочив на ноги, бросились вслед за мышами к лесу. Впереди всех подпрыгивал на зелёной лягушке король Граб, и длинные волосы с его щёк относило ветром.

Добруша почесал затылок, пожал плечом, потом нагнулся и поднял с земли дубинку. Великан долго смотрел на её острые шипы, пока улыбка не сошла с его лица. Он выронил дубинку и со всех ног бросился к городу. Бух-бух! — бухали о землю сапоги, стук-стук! — подпрыгивала на плече огромная бочка. Добруша вбежал на окраину и помчался по главной улице.

— Беда, беда-а! — кричал он, пробегая мимо пожарной каланчи.

Добруша не заметил и не почувствовал, как с соседнего с каланчей дома метнулась серая тень и кто-то прыгнул ему на голову.

Конечно, это был Мохнобрюх. Сразу, как только он увидел бегущего по улице великана, догадался что это значит. Не раздумывая долго, Мохнобрюх отломил от печной трубы кирпич, прыгнул и вцепился в курчавые волосы Добруши. Он ещё не знал, что будет делать с кирпичом, но вдруг увидел то самое отверстие, которое мастера-молики оставили для проветривания головы великана. Паук нырнул внутрь и увидел сложный механизм. Уж кто-кто, а Мохнобрюх знал, что голова — самое уязвимое место, и тут же сунул кирпич между зубьями шестерёнок.