Сказка об уроде

Утверждение казалось ему непререкаемой высшей истиной, заслоняющей всё. Лена, кажется, открыла глаза и что-то у него спрашивала, но Антон молчал, поглощенный единственной мыслью, которая сейчас только и имела значение. В синем сумраке мелькали силуэты, их обступающие. Лену оторвали от него — она кричала, отбивалась и пыталась убежать, но преимущество в фиолетовом тумане было на стороне местных тварей, и вряд ли ей удалось убежать хотя бы на десять шагов. Странно, но на самого Антона твари не обращали внимания, лишь большая крыса задержалась перед ним, присев на корточки. Антон увидел, что с тех пор, как он видел это существо в последний раз, в его облике произошли перемены — крыса обрела человеческое лицо, натянутое на морду. И глаза теперь были не сплошными чёрными бусами, а имели зрачок и голубую радужку. Оглядев Антона, крыса шлёпнула гибким длинным хвостиком себе по спине и убежала в туман.

Оставшись один, Антон некоторое время тупо простоял, покачиваясь вперёд-назад вместе с волнами, которые иногда проносились в дымке, потом сел и подобрал ноги. Голова стала ясной и кристально чистой, и даже преследовавшая его мысль о величии Фолэма больше его не тревожила. Холодное умиротворение охватило его, и он почувствовал, как медленно сливается с туманом, теряя те остатки самостоятельного существования, которые ещё оставались с ним…

Сколько времени прошло с того момента? Даже под страхом смертной казни Антон не смог бы ответить на этот вопрос, хотя бы примерно. Может быть, прострация длилась несколько минут, и та крыса всё ещё шныряла где-то поблизости. А могли пройти целые века — нет больше ни крысы, ни Лены, ни одного из его друзей и знакомых…

— Эй… — просипел Антон. Звук заглох почти сразу — плотная завеса тумана поглотила его. Но всё же собственный голос приободрил его. Он ещё цел. У него не отняли лицо или голос, он может двигаться. Может быть, не всё потеряно…

Он сделал несколько неуверенных шагов в тумане и остановился. Куда ему идти? Все стороны одинаковы — везде дымка, пронизанная призрачным синим свечением. Ни один звук, который мог бы послужить ориентиром, не пробивался сквозь неё. Антон зря напрягал слух в надежде услышать голос Лены. Сладкий запах, запомнившийся ему с прошлого визита, забивал нос — запах, который напомнил ему, что он вовсе не так одинок в этом призрачном океане, как кажется, и порождения этого края без солнца могут бродить под боком.

В конце концов, Антон пошёл, куда глаза глядят — другого выбора не было. Он надеялся, что в итоге куда-нибудь, да доберётся, как в прошлый раз. Тогда ему не пришлось долго ходить, чтобы увидеть запертую клетку, где крыса пожирала человека. Вспомнив об этом, Антон вздрогнул. Нет, не думать ни о чём, не размышлять — просто идти, идти и идти, резать это марево своим стылым телом и надеяться на лучшее…

Но отвлечься не получалось. Тишина и спокойствие способствовали полёту мыслей и воображения, и Антон раз за разом возвращался к моменту, когда от него уводили Лену. Где она сейчас? Что с ней сотворили? Он замотал головой, чтобы вытряхнуть оттуда плохие мысли, но напрасно: образы один страшнее другого заполняли разум, заставляя его сбивчиво дышать.

Первые минуты Антон ещё пытался удерживать в себе показания внутреннего компаса, чтобы идти по воображаемой линии, ведущей строго вперёд, но вскоре окончательно запутался и махнул на это рукой. Иногда ему казалось, что он уловил шевеление за дымкой недалеко от себя, но, скорее всего, это были лишь переливания светящегося тумана. Скоро он перестал обращать на них внимание и просто делал шаг за шагом, уходя глубже в фиолетовое царство. Поверхность под ногами оставалась идеально гладкой и матовой, как в офисе. Воздух теплее не становился: Антон то и дело дышал на свои пальцы, когда они снова начинали неметь. Щеки первое время горели огнём, потом потеряли чувствительность. Интересно, подумал Антон, может ли он тут замерзнуть насмерть после многих часов бесплодных блужданий, как неудачливый турист в зимней тайге?

Потом он увидел свет.