Сказка наизнанку (СИ)

- Что ты несёшь? Была бы не нужна, меня бы тут сейчас не было! Перестань реветь!

- Да ты вообще никого на свете не лююююбишь…

- Заткнись, дура! - рявкнул Свит, резко встряхнув Ёлку за плечи. На пару мгновений воцарилась тишина. Ёлка испуганно уставилась на него широко распахнутыми глазами.

- Так, слушай меня и молчи, - проговорил ей Свит в самое ухо, - Я тебя люблю. Очень. Такую, какая есть. Рыжую, конопатую, и со всеми твоими закидонами. Хотел бы другую - нашёл бы себе другую. Поняла?

Ёлка ошарашенно кивнула.

- Не вздумай ничего делать с конопушками, - добавил он, стаскивая с её головы повойник и зарываясь носом в тёмно-рыжие волосы, - И эти уродские тряпки никогда больше не носи.

- А что скажут люди? - робко прошептала Ёлка, - Все же будут смотреть…

- Плевать. Пусть смотрят. Пусть обзавидуются. А если кто станет к тебе цепляться, скажешь мне, и я ему отгрызу башку, - и Свит вдруг слегка прихватил её зубами под ухом.

- Свит! - пискнула Ёлка, пытаясь оттолкнуть его от себя, но он только прижался ещё теснее и принялся щекотать её шею поцелуями.

- Свит, ну ты что, совсем глупый? - прошептала Ёлка уже вовсе не строго, лёгкой рукой гладя его по волосам.

- Да. Я же не виноват, что ты пахнешь лесом и сдобным пирогом. От этой смеси я сразу резко глупею, и портки становятся тесны. Вот видишь, что ты натворила? Идём на сено, или задеру тебе подол прямо здесь…

В кухне было сыро и темновато, где-то в углу заунывно стрекотал сверчок. Лучик, негромко подхныкивая, заворочался в люльке. Корвин покосился на дверь конюшни, прислушался к происходящему за ней и со вздохом покачал головой. Малыш не унимался, редкие всхлипы понемногу превратились в настойчивый, недовольный плач. Только тогда Корвин поднялся с лавки.

- Эх, Лучок… Бросили нас твои родители на произвол судьбы, и кормить, по ходу, не собираются. Ну да мы же с тобой парни годные, справимся сами. Иди ко мне на ручки. Э, да ты там обмарался? Это ничо. Ща я тебя выручу, с дядей Корвином не пропадёшь. Вот тут как раз ведёрко с водой… Холодная, конечно, но это не страшно, это мелочи, не ори… А родители-то твои всё верно сообразили, проще сделать нового ребёнка, чем отмыть этого… Не, не отмывается. Вытрем - и порядок. А вот и рушничок какой-то, нам он как раз подойдёт… Ну и славно. А теперь давай посмотрим, чо там твоя мамка на ужин наварила. Гляди-ка, щи. Это правильно, это хорошо. Ты как, Лучок, щи хлебать умеешь?…

***

После Щедреца хлябь переломилась, дожди пошли на убыль, подошёл травостав, а с ним начались и лесные патрули. Но сперва каждый взвод должен был расчистить свою часть Торговой тропы. Живучи в Торме я об этом не задумывалась, а ведь чистить тропу - это и зверей, и нелюдь тревожить. Свит, что ни день, пропадал в лазарете, и почти из каждого патруля ему приносили работу.

Но лес лесом, а оказалось, что патрули ходят и по Приоградью тоже, вдоль берега Изени и по границе с княжеством Кравотынь. В Торме народ в простоте живёт, думает: вот - Торм, а вот - Пустоземье. А мне как-то Свит показал особый лист, где были нарисованы разные земли, и я диву далась: Торм-то, оказывается, совсем не велик, а Пустоземье огромно, и похоже на лоскутное одеяло, сшитое из множества княжеств, и в каждом правит свой князь, и не все они между собой живут в ладу…

Я прежде того не знала, а в крепостице, оказывается, есть свои приметы. Те, чьи мужья и братья служат князю, никогда не провожают патрульных: дурной знак. Расспрашивать, куда да зачем пошли, тоже нельзя. Так и сидят по домам, ждут родных молчком, боятся вспугнуть их добрую долю. Вот встречать - идут. Корвин каждый день ходил в патрули, а я после шла встречать его на площадь, и всякий раз вместе со мной туда приходили обе Соховны. Звана всегда замечала Корвина первая, издалека махала ему рукой, а как патрульные въедут в ворота, спешила подойти. Корвин тогда поднимал её к себе на седло и вёз через всю площадь до самых ворот крепостицы. Не много у них теперь было времени на свиданки, ну а нам с Желаной было их по-доброму жаль. Потому-то мы сильно в их разговоры не мешались, с нас было довольно узнать, что Корвин вернулся и жив-здоров.

Но патрули - это всё так, служба, дело обыденное. А ведь иногда случались и выезды по тревоге. Я из разговоров слыхала, что такое бывает, но на моей памяти это случилось только раз.

Как-то под утро к нам постучали в окно. Свит вскочил, отворил ставни. На улице стоял всадник из ночной стражи.

- Подъём, ребята, тревога, - сказал он.

- Откуда хоть? - раздался заспанный голос Корвина.

- Изень, - коротко отозвался страж и поехал прочь.

Значит, поморийцы. Свит захлопнул окно и начал торопливо одеваться.

Недобрый это знак - провожать разъезд, а я всё же смотрела через окно, как десяток стрелков уходил посадскими воротами в поля, туда, где вдалеке над водой Изень-реки поднимался туман.