Сказка для злодеев

Мы прошли через весь город. Это было не долго, минут пятнадцать. А после рощи вышли на пригорок, и перед нами возникло высокое строение. Похожее на старинную крепостную башню. Да это и была старинная крепостная башня. Самая настоящая. С бойницами, в которых курчавились березки — и что им там понадобилось? С полуразрушенными зубцами. С дырищей в одной стене, где, наверное, были когда-то крепостные ворота.

— Вот! — гордо протянул вперед свою костлявую руку дядя Мифа. — Гремячая башня! Вы знаете, когда она была построена? Она была построена в 1525 году…

— До новой эры? — ахнул Алешка.

Но дядя Мифа не обратил внимания на его вопрос, дядя Мифа был увлечен собственным рассказом.

— …Здесь, вокруг города, была крепость. Она отражала набеги всяких врагов. На ее стенах отважные жители защищали родной город. И вы знаете, крепость ни разу не пала под натиском осаждавших ее полчищ.

— И где ж она теперь? — огорчился Алешка. — Кто же ее разрушил?

— Отчасти в Отечественную войну ее разрушили немцы, а то, что не смогли сделать враги, сделало беспощадное время. И вот от всей крепости осталась только Гремячая башня, красиво освещенная заходящим солнцем.

Башня и правда была красиво освещена заходящим солнцем.

— Но почему — Гремящая-то? — нетерпеливо спросил Алешка. — Чем она гремит-то? Своими седыми камнями, что ли?

— Всему свое время, отрок. Сейчас расскажу. Давайте присядем вот на эту травку, и я продолжу свой рассказ.

— Я лучше вот на эту травку присяду, — сказал Алешка. — На той травке муравьи. И собачья кучка.

Но дядя Мифа не услышал его слов. И сел там, где стоял. Он вообще, по-моему, никого, кроме себя, не слышал. Видно, по жизни такой.

Мы сели с ним рядом, но подальше от муравьев, и, глядя на седые камни башни, красиво освещенные заходящим солнцем, выслушали драматическую историю. Которая началась неразделенной любовью, а закончилась… впрочем, еще не закончилась… жуткой легендой.

— …Сто, двести или триста лет назад жил в нашем городе славный боярин Ставр. И у него была любимая дочь Марфа… Марфуша…

— Красивая? — деловито уточнил Алешка.

— Необычайно! Молодые бояре из других городов специально приезжали в наш город, чтобы только взглянуть на Марфушу. И увозили в вотчины свои разбитые сердца. Потому что Марфуша никому из них руки не отдавала. Потому что любила папиного конюха Ивана. А этот конюх Иван любил папину кухарку Марью. На Марфушу же не обращал никакого внимания. И Марфуша стала чахнуть. Боярин Ставр делал все, чтобы развеселить ее. Каждый день на его подворье были всякие пляски и песни. Кувыркались скоморохи, веселились шуты и шутихи. Водили хороводы красны девицы и добры молодцы. Каждый день боярин Ставр дарил своей печальной доченьке драгоценные украшения и прекрасные наряды… Но все было напрасно. Марфуша складывала драгоценности в сундук и продолжала чахнуть. Ах! — дядя Мифа вскочил и подпрыгнул.

— Как вы переживаете, — посочувствовал ему Алешка.

— Я не переживаю. Меня муравей укусил. Ай! — и он стал «айкать» и хлопать себя по ногам и сзади… по спине. Немного ниже.

— Придется штаны снимать, — сказал Алешка. — Так вы их не перебьете.

— Отвернитесь, отроки.

Мы отвернулись. Дядя Мифа снял штаны, перетряс их как следует и стряхнул с себя муравьев. Оделся и сел… Снова на то же место. Хорошо еще — не на собачью какашку.

— Так на чем я остановился, отроки?

— На чаханье, — напомнил Алешка.

— Ах, да! Тогда боярин позвал к себе в гридницу…

— А это что за фишка?

— Ну… Такая главная, парадная комната в боярском тереме.

— Понял. Там пируют и слушают вещего Баяна, под гусли.

— Верно… Позвал Ивана и приказал ему: «Женись на Марфуше. Получишь полцарства». «Не неволь, батюшка боярин, — отвечал конюх Иван. — Не люба мне твоя дочь. Люба мне твоя кухарка…»

— И он велел отрубить ему голову? — спросил Алешка.

— Нет, еще хуже. Он велел его выпороть на конюшне! И когда Марфуша об этом узнала, она еще больше зачахла…

— Что-то она долго у вас чахнет. — Алешке, пожалуй, стало скучновато.

Дядя Мифа обиделся и по-детски спросил:

— А я виноват? Сколько надо — столько и чахла. Но потерпи, скоро совсем зачахнет… Боярин был в великом горе. Собрал со всего света врачей и знахарей. Но никто из них не смог вылечить Марфушу…

— И он всем им рубил головы?

— А как же! Плохим врачам надо рубить головы. По-другому никак!.. Но вот приползла с дальних дремучих болот старая-престарая ведьма…

— Нос крючком, борода торчком, — подсказал Алеша. — Глаза завидущие, руки загребущие.

— Не борода, а бородавка, — уточнил дядя Мифа. — Но колдовать умела. И в Бога верила. Осмотрела она Марфушу, пошептала в три угла, поплевала на все четыре стороны… Боярин с дрожью в голосе спрашивает: «Жить будет?» Ведьма почавкала пустым ртом и говорит: «Жить будет долго. Но во сне». «И чего?» — говорит боярин. «А того! — отвечает ведьма. — Как она уснет мертвым сном, положите ее в гробу в укромном месте. И туда же — все ее приданое…»

— Золото, брильянты? — спросил Алешка.