Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы

…В холле на мягких креслах сидели старые люди. Хорошо пахнущие (на каждом надежные памперсы), аккуратно подстриженные, чисто выбритые, многие женщины, как и «наша» бабушка, наряженные и накрашенные. Они играли, читали, болтали. Но двое стариков, не в креслах, а в колясках, сидели отдельно. И, казалось, были полностью отключены от реального мира. На их лицах застыло то характерное выражение, которое на медицинском языке называется «гримасой маразма». Впервые я увидела не тех, кого оскорбляют этим словом – «маразматик», а действительно глубоких стариков, почти полностью утративших психическую деятельность из-за атрофии головного мозга. Перед ними стоял красивый парень лет 20, студент колледжа, и держал на веревочках надутый шар в форме больших улыбающихся губ. Когда он дергал веревочку, шар слегка покачивался, и старикам, очевидно, казалось, что кто-то им улыбается. И они в ответ улыбались тоже.

Шок старения

И все-таки, конечно, у старости свои проблемы, и американцы тут не исключение. Разумеется, когда есть деньги, кое-какие из этих проблем решать легче. Скажем, болезни лучше лечить в дорогих клиниках, у дорогих врачей. А освободившуюся для досуга уйму времени интереснее проводить в элитных клубах, в театрах и зарубежных путешествиях, а не дома у телевизора. Однако есть такие признаки возраста, которые доставляют страдания, мало зависящие или даже совсем не зависящие от материальной стороны жизни.

Комментируя результаты опроса, по которому выходило, что большинство американских стариков довольны своим бытием, беспристрастный исследователь Макс Лернер замечает как бы в некоторой задумчивости: «Это не совсем совпадает с моими собственными впечатлениями, а равно и с тем, что нам известно об основных тенденциях, определяющих жизнь человека в Америке».

А известно ему вот что: человек болезненно переживает свой переход из состояния зрелости в состояние старости. Он называет этот феномен «шоком старения». Что вызывает этот шок? «Уход их жизни родных и друзей, потеря положения, утрата полезной и уважаемой роли в обществе».

Начнем с первой причины. Смерть родных и друзей трагична не только из-за боли утрат. Немаловажно и практическое следствие этих утрат: одиночество. По всем статистическим данным, количество одиноких людей в Америке с каждым годом растет во всех возрастных группах. Но особенно заметно среди пожилых. Кроме смерти близких на это есть и другие причины. Одна из них – empty nest (пустое гнездо), в которое превращают дети родной дом, очень рано, сразу же после школы, уезжая от него подальше. Когда родителям лет по 45–50, они полны сил и социально активны, это не так болезненно. Но когда наступает старость, да еще один из них уходит из жизни, одиночество превращается в драму. Долгое время я считала, что раздельная жизнь родителей-пенсионеров и их взрослых детей – просто американская традиция. Только позже узнала, что она имеет вполне материальную подоплеку: социальная пенсия выплачивается старикам, которые формально не пользуются помощью детей. Если же они живут вместе, размер пенсии может быть урезан аж на две трети. То же и с квартирой: ее могут предоставить бесплатно или с льготой в оплате только одинокому пенсионеру (или супругам-пенсионерам).

Таким образом, это вполне гуманное желание облегчить финансовое бремя старикам дает, так сказать, и незапланированный эффект: вынужденное раздельное существование, то есть одиночество.

Здесь я хотела бы рассказать одну больно задевшую меня историю. Обычно nursing home, о котором я писала в предыдущей главе, – это удел людей с невысоким достатком. Те же, что побогаче, поселяются в elderly house (дом для пожилых). Это обычный дом с отдельными квартирами, которые старики приобретают в собственность. Разница лишь в том, что все жильцы находятся под постоянным присмотром врачей, нянь, массажистов и работников других служб. У них нет необходимости готовить: внизу в столовой три раза в день накрывают на стол. Но если вдруг захотелось что-то сделать самому, скажем, принять гостей – для этого в квартире есть кухня. Впрочем, когда мы пришли в гости к владелице такой квартиры, она повела нас в ту же столовую, и мы присоединились к большой компании ее друзей.

Элси, 78-летняя мать моего друга, профессора Айвона Фаса, – глубоко симпатичный мне человек. Всю жизнь она проработала в качестве registered nurse, то есть помощницы врача. Трижды вдова, она во всех браках была счастлива, вырастила детей и последние годы жила в семье своего любимого сына. Айвон и его жена Джойс души не чаяли в Элси, да, по правде, ее и нельзя не любить: огромная доброта, удивительная деликатность и к тому же милая манера шутить над собой.

Я любила бывать у них в гостях: чувствовала себя там всегда тепло и свободно.