Сказание об Агапито Роблесе

Константино Лукас отнес донье Аньяде письмо с благодарностью от общины.

– Янакоча благословляет твои умные руки и просит, чтобы ты брала у нас шерсть и краски, какие понадобятся.

– Я вытку историю нашего народа…

Не понял Константино Лукас, что она сказала, и удалился восвояси. Считали все – выдумывает слепая, сочиняет. Не знали, что предсказывала она будущее. Собрали урожай, и тогда появилось еще одно пончо. Жители Янакочи восхищались, но ни о чем не догадывались. На фоне звездной ночи мчал по долине огненный человек, пожирал дома, сараи, деревья, ручьи.

– Мне кажется, тут лицо Агапито, – сказал Сиприано Гуадалупе.

– Агапито загорелся! – засмеялся торговец из Мичивилки.

Наступила пора, когда в прежние времена прекращались дожди, и донья Аньяда прислала еще пончо – то, что теперь прославлено под названием «Битва между живыми и мертвыми». Возникали из снежного вихря несметные полчища мертвецов, скатывались с вершин. И место все узнали – Хиришанка. Желтые мертвецы защищали свои могилы. А живые (они были красные) старались отнять у них деревянные кресты, могильные штаты, посмертное жалкое их богатство.

На этот раз испугались жители Янакочи. Некоторые среди мертвых узнали себя.

Донье Аньяде снова послали благодарность и черную ярку.

– Янакоча просит тебя принять ярку. Скоро она принесет ягнят, будет у тебя теплая шерсть, ты не замерзнешь, сеньора.

Слепая улыбнулась.

– Лучше бы кроликов.

Только с кроликами разговаривала она по душам. Их были сотни, но каждый имел свое имя. Как различала их донья Аньяда? Может быть, живя среди кроликов, научилась понимать их язык? Во всяком случае, кролики ее слушались. «Арнольдо у нас умница», «Палито плохо воспитан, мама слишком рано покинула его», «Исидро – лентяй», «Если Консепсьон будет еще обижать Маргарито, я ее накажу», «Домитило, слушай внимательно, в последний раз тебе говорю: не смей кусать Селестино». Настала зима. Донья Аньяда начала ткать пончо «За родом род».

Агапито все не показывался. Ездил по провинции ночами, а днем спал. Избегал тех дорог, где можно наткнуться на сторожевой пост.

Надоели бесконечные полицейские облавы, и Агапито решил покинуть родную провинцию. Однажды вечером он приблизился к незнакомому поместью. Соскочил с коня. Вдруг вывернулся неизвестно откуда какой-то погонщик, прошептал: «Если ты из Янакочи, беги. Получен приказ схватить тебя». Агапито отправился в Хунин. Через несколько недель увидел дым над гигантскими литейными заводами «Серро-де-Паско корпорейшн».

Возле Оройи был пост, где всегда строго проверяли документы. Агапито и Белоногий решили взобраться на Морокочу по заледеневшей тропе, что вилась на высоте пять тысяч метров. Там повстречались они с крестьянами из местной общины. Разожгли костер, поделились едой. Настал вечер. Вдруг появился из темноты изможденный человек. Глаза добрые, в руке – украшенный серебром жезл. Значит, варайок, алькальд. Дальше отправились вместе. Алькальд по прозвищу Путник, казалось, спешил. Улыбался он грустно. Мало-помалу проникся Путник доверием к Агапито и рассказал о себе. Оказалось, идет он подавать жалобу от своей общины.

– Мы тоже едем жаловаться.

– С нами обращаются как с животными, – сказал алькальд. – Они не имеют права. Крестьяне нашей общины работают на господ дни и ночи. Некоторых взяли в рудники, заставляют работать там, далеко-далеко от родного дома; наши женщины уже много лет не знают мужей. Гниет человеческое семя. Четыре года прошло, и ни один ребенок не родился в нашем селении.

– Все мы – братья, мы готовы помочь вам, отец.

– Самое главное – чтоб вице-король прочитал наше прошение.

– Президент, что ли, вы хотите сказать?

– Надо, чтоб вице-король резолюцию написал, а то толку не будет. Даже если заслушают дело, решение примут, все равно без него не годится. Придется тогда все хлопоты сначала начинать. Из-за таких вот ошибок и прошел я шесть тысяч лиг.

– Шесть лиг, вы хотите сказать?

Путник вздохнул.

– Шесть раз по тысяче – это будет шесть тысяч.

Боролись с сумерками последние отблески дня. Агапито отыскал пещеру, где можно было переночевать. Кроме жезла, у Путника ничего не было. Агапито дал ему горсть жареной кукурузы, кусок сыра. Сел на землю Агапито, а Путник все ходил да ходил вокруг и говорил без умолку.

– Ешь, – сказал Роблес.

– Нет, спасибо. Я только воду пью.

– Да сядь ты, пожалуйста. Устанешь ходить-то!

Путник усмехнулся.

– Наоборот. Остановиться – хуже всего. Остановишься – тут на тебя усталость-то и навалится, а когда идешь, идешь да идешь, ей некуда сунуться. Я и сплю на ходу. Долго мне еще идти. Прощай, житель Янакочи. Не сдавайся. Помни одно: главное – поговорить с вице-королем. Без его печати решение никакой силы не имеет. – И Путник исчез в темноте.